Дорогой читатель!
Эта книга – вымысел: Карсонг нельзя найти ни на одной карте, а его улицы, дома и судьбы созданы для того, чтобы рассказать историю, которой не было и, пожалуй, не могло быть на самом деле.
Хотя повествование разворачивается в узнаваемом современном мире, перед тобой всё же художественное произведение. Если ты узнаешь в героях кого-то из знакомых, помни – это случайность. Все персонажи и события придуманы мной, и не имеют отношения к действительности. Некоторые детали: от специфики работы государственных органов до бытовых реалий, подчинены логике сюжета. Я позволила себе некоторую свободу, чтобы сделать историю ярче.
Здесь ты встретишь сцены насилия, морального выбора и психологических испытаний. Если в какой-то момент тебе станет неуютно, знай: ты всегда можешь отложить книгу, а герои, сколько бы боли и радости им ни пришлось испытать, живут лишь на этих страницах.
Добро пожаловать в Карсонг.
Близость возможна только в полутоне, нерешённости, постоянном балансировании между признанием и отторжением.
У него лицо человека, который долго не проживёт.
– У вас лицо человека, который долго не проживёт, – я заполняю тишину.
– Что? – хмурится Ли Усик.
Успех. Разговор не прервался.
Я не объясняю, что вижу такие лица часто. Сначала живые, потом мёртвые. Те, кто станет мишенью. Они отличаются: или скот, или бешеные собаки. Всегда одно из двух. Этот, сын мэра, с которым меня заставили пойти на свидание родители, – бешеный пёс. Губы напряжены, глаза бегают. Брови выщипаны, но давно.
Проваливаюсь в зыбучие пески мягкого кресла. Неудобно, затекла спина. Кофе горчит. Допиваю.
– Я пойду, – говорю, будто это не очевидно.
– Лили, позвольте вас проводить, – он встаёт.
Я позволяю. Пусть. Мне не мешает. Моя машина на подземной парковке, его – тоже. Много запахов: резина, бензин, пот. Колонны подпирают потолок. На острые углы приятно смотреть. Прямота понятна.
Я останавливаюсь. Смотрю. На колонне надпись: «Здесь был я». Так сохраняется присутствие? У меня нет маркера, чтобы написать: «Я тоже была здесь». Значит, меня как бы не было.
– Лили, – Усик останавливается рядом, – признаюсь, вы мне понравились. Жаль с вами так скоро расставаться.
Достаю телефон. Время: без трёх минут восемь. Свет мигает. Убираю телефон.
– Хорошо. Давайте постоим три минуты. – Уезжать приятнее в целое число.
Мы стоим. Он осматривается. Я тоже – вдруг пропущу что-то интересное. Стена, машины, стена, тень. Не пропускаю. Он приближается, прижимается.
Запах одеколона. Задыхаюсь.
Он трогает мою ногу и грудь. Тайна раскрыта: у меня пушап. Мама сказала, мужчинам нравится. Оказалась права. Он что-то делает с моей шеей. Тыкается, как собака мокрым носом. Дышит так же.
– Странная ты, но тело у тебя ничего, – говорит он, будто это очевидно.
Ошибка. Тело у меня – это тело, не ничего. Он расстёгивает мои джинсы. Противно. Кожа болит.
– Отпустите.
– Нет уж. – Его руки задирают мою водолазку. Серую. Я люблю чёрные, но у меня кошка.
Лифчик в белых кружевах. Мама сказала, мужчинам нравится. Пока он возится с ширинкой, я пытаюсь решить, что делать. Много вариантов. Сложно.
Он вытаскивает свой пенис. Похож на слизняка. Я как-то случайно наступила на такого.
– Слишком маленький, чтобы бояться, – мысль вслух.
Он бьёт меня в живот. Не пенис, сын мэра. Представляю, если бы это был пенис. Смеюсь.
– Убью тебя, потом выебу. – В уголках его рта пена.
Достаю из заднего кармана складной нож с фиксатором – узкий клинок, сантиметров шесть. Отец сказал: использовать при угрозе. Угроза есть – использую.
Ловлю промежуток между рёбрами и вгоняю лезвие, пока рукоять не упирается в кожу. Усик дёргается, сжимает моё запястье, влажно хрипит, изо рта вылетают розовые брызги. Я рывком выдёргиваю нож. Он делает два неуверенных шага назад, оседает на колени, прижимает ладонь к прорези в груди. Между пальцев сочится тёмная кровь, дыхание хриплое, глаза стекленеют.
