Около 7 лет
назад
Просыпаюсь позже обычного, будильник
не сработал, а Стаса нет рядом. Уехал в командировку, оставив меня
одну, хотя я напрашивалась ехать с ним.
Странно, но год нашего брака,
который должен был стать самым счастливым, слишком быстро погряз в
бытовой рутине. Все чаще меня посещают мысли о том, что нужно было
оставаться в собственной крохотной однушке на окраине города и не
отчитываться ни перед кем. Встречаться, гуляя и ночуя друг у друга,
поддерживая тем самым нашу любовь в тонусе.
Со вступлением в семью Богатыревых
моя жизнь закономерно изменилась на сто восемьдесят градусов. У них
на все есть правила, и я теперь обязана их соблюдать.
Подхожу к шкафу и равнодушно
вытаскиваю один из рабочих костюмов. До того приелся даже когда–то
нравившийся дресс–код, что тошно. Надо бы нам со Стасом выбраться в
настоящий отпуск, только вдвоем, без работы и его вездесущих
родителей.
И ведь до брака мы часто так делали,
выходные были заняты под короткие поездки по ближайшим
окрестностям. Но после штампа в паспорте почему–то резко стало
некогда и нельзя. После штампа в паспорте и я почему–то стала лишь
женой при муже, перестав быть отдельной личностью для
окружающих.
Слишком у меня сегодня грустные
мысли, наверное, гормоны шалят из–за сбившегося цикла. Нужно взять
себя в руки и отправиться в офис. И тут как раз звонит телефон.
– Как они все вовремя, – цежу сквозь
зубы и тянусь за трубкой. – Да, я слушаю, – но в ответ почему–то
тишина.
Смотрю на номер, он мне незнаком. На
другом конце кто–то вздыхает, интуицией понимаю, что там девушка,
но я не трачу время на мошенников, даже вызывающих любопытство
своим поведением. С чистой совестью блокирую вызов и кидаю телефон
обратно на кровать.
Быстро выхожу из дома и добираюсь до
офиса в кратчайшие сроки, с дорожным трафиком мне сегодня везет. А
вот с работой не очень.
– Юлия Сергеевна, я не могу вас
пустить в кабинет Станислава Викторовича в его отсутствие,
простите, – лепечет секретарша моего супруга, – мне поступило
распоряжение от Виктора Андреевича.
У меня глаза на лоб лезут. Давненько
свекр не вмешивался в дела сына. И меня тоже давно не трогал, так
явно, по крайней мере.
– Ладно, – от удивления даже
передумываю спорить с девушкой и молча ухожу к себе.
Пытаюсь дозвониться до мужа, но его
телефон почему–то выключен. Пишу сообщения, но ответа не получаю.
Начинаю волноваться, а все ли с ним нормально. Все–таки несмотря на
мое утреннее ворчание, мы искренне любим друг друга, ребенка
усиленно планируем. Да все мое недовольство связано лишь с
недостатком отдыха и недосыпом, не более того, ну и естественным
желанием капли романтики вдвоем.
И родители его не такие плохие, мать
уж точно. Просто мне удивительны их порядки, это нормально,
медленно привыкаю. Из моей родни никто особо не обращает внимания
на меня, уехала я в большой город, освободив и без того тесную
площадь, и славно. Не звоню, прося финансовой помощи, еще
лучше.
– Виолетта, здравствуйте, – не
выдерживаю и звоню матери Стаса.
– Юленька, что–то случилось? Или ты
просто, – приветливо отвечает женщина.
– Просто, – говорю сначала, а потом
быстро добавляю, – и случилось тоже. Стасу не могу дозвониться. И в
его кабинет меня не пускают по распоряжению Виктора Андреевича, –
произношу обиженно.
Не стоило, конечно, но эмоции с утра
очень шалят.
– Я разговаривала с мальчиками
буквально час назад, все с ними хорошо, Юленька, завтра вернутся,
не переживай. А то что не пускают, может, что–то напутали, –
отвечает жизнерадостно мать Стаса.
– Да, наверное, – глухо произношу, –
спасибо.
Червячок тревоги буквально селится в
моей душе, но что с ним делать, пока непонятно.
Остаток дня проходит ужасно
непродуктивно, работник из меня сегодня никудышный. Стас все не
отвечает, и все мои мысли лишь об этом. Интуиция буквально кричит о
том, что что–то здесь не так, но что именно, знать бы.
