Сестре, которая поддержала меня,
Без тебя я бы не дошла
ПРОЛОГ
– Холодно? – кричит отец матери, стоящей на балконе в одной сорочке, – холодно, я спрашиваю?
Мама мельком смотрит на меня, и я опускаю голову, ладонями стираю появившиеся слезы и снова поднимаю взгляд.
Я всегда плачу, когда папа кричит на маму. Она пытается сделать вид, что все нормально, но я вижу страх в ее глазах… А может, мне кажется, и это бликует стеклянная дверь балкона?
Руки трясутся и по привычке, сжимаю ладони в кулаки и прячу их за спину. Отец бьет кулаком по стеклянному столу, отчего бокал и бутылка лязгают, и я, зажмуриваясь, отскакиваю за угол. Что-то касается моего плеча, и я испуганно дергаюсь. Осторожно открываю глаза и вижу Адама. Брат притягивает меня к себе в объятия и ведет в комнату. Папа снова что-то кричит, и я оборачиваюсь назад, но брат быстро утягивает меня в мою спальню.
– Адам, там мама, – шепчу, когда дверь закрывается.
– Знаю, но нельзя, чтобы он тебя заметил, – брат поднимает меня на руки и усаживает на кровать, – Рани, сыграем в нашу игру? Помнишь правила? Тебе следует лечь в постель и сделать вид, что спишь, – это простая игра, он научил меня ей, чтобы отец не кричал на меня, но я знаю, что папу это не всегда останавливает.
Послушно ложусь, и брат укрывает меня одеялом. На кухне снова что-то падает, и мы слышим глухие шаги. Адам бросает взгляд в сторону шума, а затем снова поворачивается ко мне:
– Рани, все, закрывай глазки, – дверь открывается, и он встает с моей кровати, а я задерживаю дыхание.
Страх пробирается по моей коже со всех возможных сторон, кажется, даже время останавливается, и в груди тяжелеет.
– Ты где был? – с притворным спокойствием спрашивает папа.
– Тренер задержал, – отвечает Адам, – пап, у Рании температура…
Я снова слышу несколько тяжелых шагов и какое-то движение. Осторожно приоткрываю глаза: папа, ухмыляясь, возвышается над братом. Это плохая ухмылка, когда папа так делает – нам больно.
– И что сказал тренер? – отец хватает брата за щеку и сжимает.
Я плохо вижу в темноте, но знаю, ему больно. Папа толкает Адама в стену, и по комнате раздается глухой удар, от неожиданности я дергаюсь. Отец поворачивается, и я зажмуриваюсь.
***
Моя щека немного покалывает, противное ощущение, надеюсь, не будет синяка. Папа всегда наказывает нас за что-то. Мама говорит, что просто так он этого не делает и мы сами виноваты. Да, наверно, так и есть, точнее, нет, точно, так и есть – я это запомнила, но иногда всё равно не понимаю, за что меня бьет папа. Тогда я просто прошу прощения, чтобы он поскорее перестал. В такие моменты главное – не плакать, папу это ещё больше злит, но у меня почти никогда не получается сдержать слёзы… Как только он повышает голос, они сами выкатываются. Вот Адам быстро научился, я вообще не помню, когда в последний раз видела его слёзы.
Тихо выхожу из комнаты и поеживаюсь, видимо, где-то открыта форточка и квартира наполняется холодным зимним воздухом. Аккуратно выглядываю в спальню мамы, она не пришла ко мне ночью, как обычно это делала, не знаю почему, но мама любит спать со мной.
В квартире тихо. Я смотрю на кровать, на которой лежит спящий папа, и закрываю дверь. Вхожу в кухню и вижу маму, которая что-то моет в раковине, а Адам, облокотившись на стену, смотрит на нее. Смотрю в одинокие окна балкона, за которым светлеет небо черничного цвета – скоро утро.
Брат поворачивается ко мне и странным взглядом смотрит на мою щеку, видимо, на ней все-таки синяк. Я соврала отцу, что спала и болела, за это и получила наказание – все правильно.
Поджимаю губы и встаю рядом с Адамом, который притягивает меня к себе и целует в макушку. Я очень люблю своего брата: он старше меня на три года, ему четырнадцать, и он занимается баскетболом, что у него отлично получается. К слову, у нас с ним одинаковые глаза – папины, карие, а вот одинаковый цвет волос нам достался от мамы, но это, пожалуй, единственное, что выдает в нас родственные связи. Я, так вышло, не отличаюсь коммуникабельностью, что безусловно, влияет на мой круг общения, который состоит только из Адама. Брат, напротив, безумно харизматичный, и вот его "круг" безумно большой, но я бы не сказала, что он общительный, он больше любит слушать. Раньше он очень много говорил, смеялся, а сейчас повзрослел и стал, хм, рассудительным, но это не отменяет его притягательности. Да-да, в него влюблены мои одноклассницы, его одноклассницы и добрая часть девчонок школы.
