Адвокат щёлкает ручкой. Нервно так щёлкает, будто отбивает похоронный марш моему браку. За окном – серый мартовский день, последние сугробы превращаются в грязную жижу. Две недели после того, как я застала их, и вот я уже подписываю документы о разводе.
– Мария Игоревна, вы уверены? Финансово получается… ну, скажем прямо, жёстко для вас, – он переводит взгляд с бумаг на меня, в глазах – профессиональное сочувствие.
Жёстко? Ха! Квартиру продаём, ипотеку закрываем, но автокредит и кредит на ремонт остаются на мне. Плюс теперь нужно снимать жильё. Итого – около полутора миллионов долгов плюс аренда. – это он называется «жёстко»?
– Подписываю, – говорю чётко. Рука не дрожит. Не позволю.
«Расторжение брака между Песковым Е.О. и Песковой М.И.» Буквы танцуют перед глазами. Не от слёз – от бешенства.
А началось всё две недели назад… Я вернулась с конференции на день раньше – в четверг вместо пятницы. Хотела сделать сюрприз любимому мужу. Купить продукты, приготовить его любимую лазанью, встретить в красивом белье… Романтический вечер после трёх дней разлуки.
Сюрприз удался. Только не тому, кому планировала.
Ключ поворачивается в замке нашей – теперь уже моей – квартиры. Захожу и сразу чувствую – что-то не так. Тишина неправильная. Потом слышу звуки. Из спальни. Наша кровать скрипела именно так, когда мы…
Боже, как же глупо! Я на цыпочках к двери. Зачем? Чтобы своими глазами увидеть, как рушится жизнь?
И увидела. ОН с этой… с этой накрашенной куклой с нарощенными ногтями-лопатами и губами-уточками! В НАШЕЙ постели! На НАШИХ простынях!
Она лежала под ним, запрокинув голову с длинными нарощенными волосами. Силиконовые губы шептали что-то похабное, а эти жуткие ногти царапали ему спину.
– Женька, а что если жена вернётся? – хихикает она между стонами.
– Маша до пятницы в командировке, – отвечает МОЙ муж. – Расслабься, зайка.
Зайка! Мне он уже год как говорил только «привет» и «пока». А этой дуре – «зайка»!
Я стояла и смотрела, как предают меня в моём же доме. На моей постели. И не могла пошевелиться от шока.
Потом инстинкт включился. Ушла тихо. Собрала вещи, пока они… развлекались. И только когда села в машину, разревелась. Нет – завыла. Как раненое животное.
Два часа я сидела в машине возле дома и выла. Потом поехала к подруге Лене. Она открыла дверь, увидела моё лицо и сразу поняла.
– Что случилось?
– Измена, – выдавила я сквозь слёзы. – Застала в нашей постели.
Лена молча обняла меня и повела на кухню. Заварила крепкий чай, плеснула туда коньяка.
– Рассказывай.
И я рассказала. Всё. Про то, как хотела сделать сюрприз. Про звуки из спальни. Про эту силиконовую куклу в нашей постели.
– Знаешь её?
– Алёна Мычко. Его секретарша. 28 лет, грудь четвёртого размера, губы как у мультяшной рыбки.
– Давно?
– Не знаю. Может, месяц, может, полгода. Я была слепая. Доверяла ему.
Лена качала головой:
– Мужики… Все одинаковые. Жена стареет, а им хочется молоденьких.
– Мне 38! Не 68!
– Для них и 38 – уже старость.
Мы просидели до утра. Лена отговаривала меня возвращаться домой:
– Останься у меня. Дай себе время прийти в себя.
Но я знала – рано или поздно придётся с ним разговаривать. Лучше пока эмоции ещё горячие.
Вернулась домой в восемь утра. Евгений сидел на кухне с чашкой кофе. Выглядел помятым, виноватым.
Увидел меня – вскочил:
– Маша! Где ты была? Я волновался…
– Волновался? – Я посмотрела на него с отвращением. – Между ног своей секретарши искал?
Он побледнел:
– Ты… ты знаешь?
– Я ВИДЕЛА! – заорала я. – Видела, как ты любишь эту силиконовую в нашей постели!
– Маша, я могу объяснить…
– Объяснить? – Я засмеялась истерически. – Что тут объяснять? Ты изменяешь мне с секретаршей! Банально как пробка!
