Снейп лежал на полу в Визжащей хижине. Звук шагов Гарри Поттера
совсем затих, тщательно отрепетированное представление прошло
именно так, как и задумывалось. Теперь можно было сделать что-то
для себя. Например, спасти свою жизнь, которая висела на волоске, а
вернее, вытекала из Снейпа по капле. Несмотря на заранее принятый
антидот, змеиный яд действовал. В ушах шумело, все тело покрылось
холодным липким потом, и каждая мысль отдавалась в голове набатом.
Он с трудом зашевелился, нашел волшебную палочку во внутреннем
кармане мантии. Невербальное заклинание «Эпискеи» не смогло
полностью остановить кровь. Снейп понял, что вместе с кровью он
теряет не только жизненную, но и волшебную силу. «Так действует яд
Нагайны?» — мелькнула мысль. Об этом было бы интересно
подумать, но только не на пороге смерти.
Северус попытался приподняться, но не смог. Он дополз до
заросшего золой и пылью камина. Немного летущего пороха он всегда
предусмотрительно носил в кармане мантии. Но он не рассчитал, что
Темный Лорд захочет убить его здесь. И этот просчет может стоить
ему жизни. В доме только один камин, и подключен ли он к каминной
сети, Северусу было неизвестно. Но другого выхода не было. Снейп с
трудом привстал, чтобы перелезть через низкую решетку, и
практически свалился в камин. Вторая попытка подняться показалась
ему нереальной. Все, что он мог сделать — это встать на
колени. И он понял, что не справится сам. «Мне нужен…
доктор», — подумал он. Мысли путались, в голову приходили
совсем не те слова, что были нужны.
— Doctor, — медленно сказал он и криво улыбнулся. Нет,
ни в какую больницу ему сейчас нельзя. Только туда, где он все
приготовил к своему посмертному существованию — Дом на Болоте
в окрестностях Хардфордшира.
— House… — еле проговорил он, и тут ему стало
окончательно плохо. Название дома он так и не произнес, а пальцы,
сжимающие в ладони летучий порох, разжались.
В камине взревело зеленое пламя, Снейпа завертело, как в
водовороте, и он окончательно потерял сознание.
***
Грегори Хаус сидел перед телевизором, доедая со вчерашнего дня
недоеденную пиццу. Вот уже полчаса, как он должен был быть на
работе, но когда его волновали опоздания? По телеку шел сериал про
врачей, предрождественская серия. У киношной медсестры-блондинки
была очень большая грудь. Вероятно, это достоинство заметил не
только Хаус, но и оператор сериала, поскольку крупных кадров груди
было достаточно, чтобы Грегори сказал:
— Ее пластическому хирургу стоит оторвать руки. Если,
конечно, в их планы не входило увеличить левую грудь больше
правой.
Он бы подумал над этим занимательным предметом и дольше, если бы
не шум со стороны камина. Хаус посмотрел в ту сторону и с
удивлением обнаружил вывалившееся оттуда тело.
— Санта?
Но «Санта» не ответил и не шевелился.
— Мертвый Санта?
И на этот раз ответа не было.
— Мертвый Санта в трауре, или наглядный пример того, с
какого момента стоит завязать с викодином, — сказал Хаус,
вставая с дивана. Он подошел к выпавшему из камина телу мужчины и
увидел кровь на его одежде. На шее незнакомца зияла открытая рваная
рана, которая по всем законам медицины должна была активно
кровоточить и стать причиной смерти пациента. Но тот прерывисто
дышал, а рана не кровоточила.
— Нет, это не викодин. А вот грибы в пицце были странные…
впрочем, фаллоидин из поганок заставил бы меня сначала побегать в
туалет… Эй, Черный человек, а Черный человек, ты откуда взялся?
Реквием мне вроде никто не заказывал, — Хаус пощупал пульс на
шее сначала у себя, потом у незнакомца. Сердце нежданного пациента
билось слабо, но ровно.
И тут у Хауса зазвонил мобильный телефон.
— Почему тебя нет на работе? — услышал он в трубке
сердитый голос Кадди.
