Лия
– Черт! – я громко возмущаюсь, чуть ли не влипая в лобовое стекло от резкого торможения. – Куда он прется, ненормальный?
Мой двухдверный седан стоит, что называется, лоб в лоб с темным внедорожником. Еще немного, и мы точно столкнулись бы. Только дело в том, что я как раз таки заезжала на парковку перед универом по своей полосе.
А вот водитель внедорожника, по ходу, изучал какие-то другие правила дорожного движения.
– Куда прешь, коза? – орет этот ненормальный, высунув голову из окна.
Нажимаю кнопку, опускаю стекло и тоже громко кричу в ответ:
– Очки себе купи, недоумок!
– Дорогу освободи!
– Облезешь, – ворчу себе под нос, закрывая окно.
Так и стоим, не желая разъезжаться по-хорошему. Не хватало еще каким-то придуркам уступать. Тем более, права же! Так какого черта он еще и сигналит?
Люди оборачиваются, некоторые зеваки даже останавливаются, шушукаясь и усмехаясь. Ну да, цирк самый настоящий, хотя у нас тут и не такое можно увидеть.
Говорила же деду – давай в обычный ВУЗ подам документы. Я хочу быть художником-дизайнером, а не бизнесменом.
Или бизнесвумен – сейчас уже не поймешь, как правильно-то говорить.
– Ты моя единственная наследница! – ворчал дед каждый раз, когда я пыталась до него достучаться. – Кому я свои миллионы оставлю?
– О, Боже! – я закатывала глаза, вроде как временно уступая, а после вновь и вновь возвращались к этому разговору.
Додавил, старый хрыч! Самый престижный ВУЗ в городе, куча мажоров, от которых уже тошнит, и я! Вроде и наследница миллионного состояния, но дед меня воспитывал в строгости.
И всего пафоса золотой молодежи мне, увы, не понять…
– Освободи, я сказал! – продолжает вопить мажор, а я делаю музыку погромче и сигналю в ответ.
– А я ответила, что облезешь! – произношу в пустом салоне и улыбаюсь. Ехидно так, ведь наверняка видит.
Но, как ни странно, он уступает.
Это была наша первая встреча с Денисом Радужным. Фамилия-то какая светлая! И такому хмырю досталась…
Нет, парень он, конечно, симпатичный, только уж слишком наглый и самовлюбленный.
– Откуда он взялся? – кивнула я в сторону хама, когда мы с подругой снова с ним встретились на парковке через несколько дней.
– Из столицы перевелся на последний курс, – вздохнула томно Агата. – Скажи, красавчик?
– Хмырь! – фыркнула я в ответ, так как этот недоумок еще и скалился, глядя, как мы с подругой загружаемся в мою машину. – Сидел бы в своей столице, чего сюда приперся?
– Говорят, у него бабок… – Агата закатила глаза, а я чуть не выдала парочку нелицеприятных словечек в ответ.
Девочка-то я культурная. И воспитанная. Поэтому все мысли по поводу бабок Дениса оставила при себе.
– Такое чувство, что ты на этих бабках помешалась, – я усмехнулась и включила зажигание. – Сама вроде неплохо зарабатываешь.
– Тебе не понять, – отмахнулась от меня Агата, как от назойливой мухи. – Ты не жила в периферии с отцом-сантехником и мамой-медсестрой. Когда штопаешь колготки, потому что на новые денег нет, а еще рядом два орущих рта жрать хотят. Я мыла полы в перерывах между школой и курсами, а после бежала сначала в магазин, а потом стояла полвечера у плиты.
– Ладно, проехали, – я видела, что подруге эта исповедь дается тяжело.
Да я и сама ее знала наизусть. Не то, чтобы она прямо жаждала выйти замуж за олигарха, но и возвращаться в нищету не хотела.
Вот такой вот парадокс.
Не пойму только, что она, а так же ещё целый табун девчонок из нашего универа, в Радужном нашли? По-моему, у нас довольно много нормальных парней и без этого хмыря. Тем более, что он начинал меня нервировать с каждым разом все больше и больше.
То дорогу перегородил, потому что “его величеству” вдруг вздумалось пообщаться с дружком посреди въезда на парковку. Один ехал в одну сторону, другой навстречу – ну и остановились, высунувшись из окон.
