Выходя из кабинета сэра Джеймса Глейвенстроука, Йен Мэддокс пристально смотрел в спины двум другим членам «Трио». Их небольшая, но славная шпионская группа теперь официально распущена. Наполеон умер, и министерство иностранных дел не хотело иметь ничего общего с тремя бывшими заключенными, пусть даже прекрасно подготовленными и обученными.
Других членов команды, Клейтона и Мэдлин, эта новость потрясла. Мэдлин даже обиделась.
А Мэдлин никто не обижал.
Йен подождал, пока двое его друзей исчезнут из виду, и снова открыл дверь в кабинет старины Глейвза. Несмотря на все пережитое, двух других членов шпионской группы отличало благородство, которое, по сути, и сплачивало их.
Йен же, наоборот, никогда не обладал этим качеством.
Глейвенстроук, сделавший большой глоток бренди, поперхнулся, увидев Йена.
– Что ты здесь делаешь? Все, что нужно было сказать, я сказал.
Йен подозревал, что этому человеку нравилось считать себя отцом шпионской группы «Трио». Но он ни секунды не сомневался: Глейвенстроук перережет глотки всем троим, если посчитает, что это соответствует требованиям момента. Или, вероятнее всего, прикажет какому-нибудь несчастному идиоту поплатиться собственной жизнью за попытку сделать это.
Йен опустился в кожаное кресло напротив Глейвенстроука, положил ноги в сапогах на стол, взял стакан бренди и одним глотком осушил его. Выдержанный французский напиток стоил намного больше всего гонорара, которое «Трио» получило за десять лет службы.
– Чего ты хочешь, Призрак?
Ага, значит, Глейвенстроук нервничает. Он никогда не называл Йена этой шпионской кличкой, если только не был напуган.
Вот и хорошо. Пусть боится.
– Я же не дурак, правильно? – произнес Йен.
Глейвенстроук прищурился, но покачал головой.
– Отлично. Что ж, это значительно упрощает дело. Может, ты скажешь мне, почему я должен поверить, будто ты позволишь трем шпионам, которым известны самые грязные секреты Англии, вот так спокойно уйти на все четыре стороны?
Глейвенстроук, как норовистая лошадь, вздернул голову.
– Вы доказали свою преданность. Я не мог поступить иначе.
– Ты, Глейвз, может, и не мог. Но я подозреваю, что некоторые твои друзья вскоре передумают и посмотрят на все это иначе.
– Что ты предлагаешь? – Лицо старика покраснело.
– Когда придет время зачищать концы в министерстве иностранных дел, о группе «Трио» не должно быть сказано ни слова.
– Ну разумеется.
Йен скрестил ноги, потом потянулся вперед и смахнул с сапога налипшую крапинку грязи.
– Видите ли, дорогой мой наставник, я этого не потерплю.
– А теперь послушай меня! Я спас тебя от Ньюгейтской тюрьмы…
– В самом деле, Глейвз? Неужели за все это время тебе не приходило в голову, что я находился в той тюремной камере по собственному желанию?
– Но ты мгновенно ухватился за мое предложение, как только я с ним выступил.
– Это правда. Твое предложение показалось мне полезным. И оно действительно оказалось таким. Для меня это был шанс отточить свои навыки. Усовершенствовать свои манеры и язык. И изучить все возможные способы убийства человека, выявить которые невозможно…
– Ты имеешь наглость угрожать мне? – Глейвенстроук вскочил на ноги и положил руки на стол.
– Нет, нет. Вовсе нет. Я всего лишь предупреждаю, что любой, кто будет послан по моему следу, умрет, захлебнувшись в собственной крови.
Йен встал и снова наполнил свой стакан бренди.
– Но ты, несомненно, предан…
– Я предан «Трио», – подняв стакан, провозгласил тост Йен и взял графин. Почему бы не выпить все? – Любой, кто станет нам угрожать, умрет. Мучительной смертью. Сделай так, чтобы этот небольшой, но полезный слух быстро распространился повсюду.
