Солнце уже клонилось к закату, но еще не скрылось за самыми высокими пиками гор, которые простой люд обычно величает Королевскими. Снежные шапки поблескивали багряным светом в последних, все еще жарких лучах. Вечерний город был, как обычно, суетлив. Смертные сновали туда-сюда, уступая дорогу своим вечным господам, которые где словом, а где и магией прокладывали себе путь к величественному дворцу. Сегодня должен был состояться торжественный прием, на который, вопреки обыкновению, получили приглашение не только те, кто принадлежал к десяти Великим Домам, но и колдуны и колдуньи из родов попроще. В любом случае не обойден был никто, в чьих жилах текла чистая, неразбавленная кровь магов и кто имел право представать пред очи самой королевы. Что бы это все значило, не знал никто, даже приближенные к Ее Светлейшему Величеству Зольде вэр[1] Доре, первой из Правящего Дома даль[2] Хаинэ. Даже родные сыновья королевы Обрас вир[3] Аббо и Джоро вир Като, второй и третий из Правящего Дома соответственно, не были посвящены в тайну.
Слухи ходили самые разные. Одни поговаривали, что Зольда вэр Дора наконец решила сочетать себя узами брака во второй раз. Другие оповещали всех и каждого, будто владычица Единой Империи решила уступить трон одному из своих сыновей. Третьи готовились к самой настоящей войне со своим извечным врагом – духами бесплотными и неимоверно опасными, обитавшими в самых недрах Земли, в адском пекле ядра. Вопреки печатям, установленным еще во времена далеких предков современных бессмертных магов, они нет-нет да и прорывались в подлунный мир. Первым смог осуществить грандиозный замысел по сдерживанию темной силы прапрапрадед нынешней королевы и полный тезка ее старшего отпрыска Обрас вэр Аббо Первый. С тех пор Великий Дом даль Хаинэ стоит у власти, и власть эта незыблема и всеобъемлюща.
Хотя… если быть до конца честными, многие сомневались в том, что Зольда вэр Дора достойна почестей, которых добились ее предки. Не было в королеве ни каких-то особых магических сил, ни политических талантов, ни умения нравиться людям, ни даже красоты, за которую ее можно было бы превозносить, забыв обо всех недостатках. Бледная, болезненно худая, с серыми, неопределенного цвета волосами и блеклыми водянистыми глазами, она была менее привлекательна, чем самая последняя смертная судомойка при ее дворе. Зато высокомерия, хамства и грубости правительнице было не занимать. Именно поэтому многие из числа получивших приглашение на прием шли на него с опущенной головой, проклиная про себя нелегкую, втемяшившую в голову мерзкой Зольды «благую» идею собрать все свое дворянство под одной крышей.
Сама же королева была настроена куда более оптимистично. В широкой белой тунике до пола, подчеркивающей недостатки женщины и надежно маскирующей ее достоинства, она стояла на верхней балюстраде заклинательной башни дворца и смотрела на своих подданных с высоты птичьего полета. Тень от балюстрады надежно скрывала ее тоненькую фигурку от любопытных взглядов. Даже самый зоркий маг из Дома дэль[4] Виварди, славившегося лучшими лучниками, которые умели пустить колдовскую стрелу в муравья, ползущего по темной стене, со ста шагов и не промахнуться, ни за что не заметил бы королевы, прижавшейся спиной к разогретой солнцем каменной кладке.
Зольда прикрыла глаза, презрительно скривив тонкие, бескровные губы. Скоро, очень скоро, прежде чем дворецкий объявит начало внеочередного бала, все изменится. Те, кто недавно косился на немощную, некрасивую правительницу, начнут уважать ее. Те, кто отказывался делить с ней ложе, возжелают близости. Те, кто треплет языками по поводу ее несостоятельности, заткнутся навсегда. Вэр Дора рассмеялась. Но смех получился не веселым, свидетельствовавшим о радости, а зловещим, какой можно услышать в закрытых лечебницах смертных, куда помещают больных духом людей.
