До наступления тьмы и прихода армии темных морков, я никогда не осознавала, насколько темной, на самом деле, была ночь. В мире, где всегда горели прожекторы и уличные фонари, подсветкой оформлялись здания, освещались витрины магазинов – никогда не было по-настоящему темно. Не так, как сейчас.
За пределами этого маленького заброшенного магазина, в котором мы заперты, темнота такая густая, что я не вижу домов на другой стороне улицы. Даже дорогу не видно.
Это густая, пропитывающая чернота… повсюду. Я не могу сказать, день это или ночь. Мы давно потеряли счет во времени. Не видно даже луны, которая освещала бы наши страдания слабым белым светом.
Я вздыхаю и отпускаю занавеску, позволяя ей упасть обратно на место. Нам не следует смотреть в окно. Нас не должны видеть. Оставаться незамеченными – это наше правило выживания. И оно сохраняет нам жизнь уже больше полутора лет.
Вот сколько времени прошло с тех пор, как день, впервые, превратился во тьму, а потом она распространилась по всему миру. Это началось в Норвегии, затем, охватило Швецию, а затем, тьма распространилась, как вирус, по всему миру.
Никакого дневного света. Технологиям человечества пришел конец. Мы голодали, становились жертвами эпидемий, и повсюду вспыхивали войны. Все произошло так быстро, и вскоре нас осталось не так много.
Количество людей на земле значительно уменьшилось и наши силы были истощены еще до того, как темные морки пришли закончить работу. Теперь, они маршируют по всему нашему миру, по каждому континенту, тысячи армий сжигают наши города, убивая выживших, с которыми они сталкиваются. Они не хотят ничего, кроме нашего конца – просто и ясно.
И все, что мы можем сделать в эти дни – это попытаться выжить.
Все еще стоя у окна, я оглядываюсь на то, что осталось от нас. Четырнадцать. Это лишь малая часть того, кем мы когда-то были. Голод – наш злейший враг.
Мы сталкиваемся с ним каждый день, едва сводя концы с концами. Ну, сейчас это проще, когда так мало ртов, которые нужно кормить. Но тогда, всего лишь несколько месяцев назад, мы жили за счет остатков, которые могли найти в заброшенных домах, магазинах и больницах – везде, где бы мы не были, мы грабили все.
Инфекции и болезни тоже нельзя недооценивать. Они забрали многих из нас. Роды, старость, что ни назови, это угроза для нас.
Мы вернулись в темные века.
«Отойди от окна, Мила.» Это Зинаида Антоновна, самая старшая женщина в нашем маленьком племени. Она из тех женщин, которые, когда мир был нормальным, высказывали расистские высказывания на площадях и базарах.
Лучше ее послушать, чем потратить больше энергии на перепалку с ней. Я просто киваю и отталкиваюсь от стены. Она, в любом случае, права.
Мне не следует стоять у окна. Мы не можем рисковать, чтобы нас увидели, ни темные морки, которые рыщут по нашему миру и разрывают нас на куски, ни другие группы. В эти дни никому нельзя доверять. Даже собственному племени.
Именно поэтому, когда я уселась на перевернутом ящике у книжной полки в маленьком деревенском продуктовом магазине, я решила пересчитать свои припасы, разложенные у моих ног.
Четыре консервированные банки красной фасоли – моя любимая, и банка без этикетки, которая, как я боюсь, будет чем-то вроде кошачьего корма или тушенки. Если это будет корм, я обменяю его с кем-нибудь на консервированные фрукты, если дойдет до этого.
