— Хоть ты и работаешь недавно, но руководство пошло на уступки и
сделало огромную скидку на лечение твоей матушки. А ты задерживаешь
оплату. Некрасиво с твоей стороны, — ощущаю себя провинившейся
двоечницей под строгим взглядом заведующей отделением. Хотя в
институте я отличница. Чувство стыда перехватывает горло. Ни
вздохнуть, ни выдохнуть.
— Дайте мне, пожалуйста, два дня, — взмолившись, чуть не плачу.
— Зарплату должны перечислить, я еще денег займу и все оплачу.
Мне невыносимо стыдно постоянно просить денег, но ради мамы я
готова терпеть все унижения.
— Смотри, Маш, а то выставят твою мать из палаты, и лечи ее где
хочешь, — Светлана Юрьевна высокомерно задирает нос и, поправив
модную прическу, направляется на выход.
— Нет, что вы, — бросаюсь к двери и не даю ей выйти из кабинета.
— Это убьет маму. Сейчас ее наблюдает лучший кардиолог в городе,
если вы ее выпишете сегодня, то все лечение насмарку.
— Все в твоих руках, — стервозно усмехается.
— А может, я еще работу возьму? Например, полы буду мыть в
клинике. Я все могу. Только, чтобы маме помогли. Умоляю, дайте пару
дней отсрочки, — шепчу подрагивающими губами.
— Значит, ты готова на все? — неожиданно ее взгляд меняется с
надменного на заинтересованный.
— На все, — сжав кулаки, отвечаю, не задумываясь. — Могу по
ночам работать после института и в выходные.
— Какое рвение. Ладно, проверим на что, ты годишься. Прими этого
пациента, — принимаю из ее рук карточку и быстро пробегаю
взглядом.
Огнестрельное ранение. Недавно оперировался в нашей клинике. На
карточке стоит синий крестик. Несколько раз я замечала это
обозначение на других историях болезни. Спрашивала у коллег, но мне
всегда отвечали, что это не мое дело.
— Надо всего лишь взять анализ крови.
— И только? — непонимающе смотрю на нее, ведь брать анализы
входит в мои ежедневные обязанности.
— Да. Все очень просто. Если примешь сейчас человека, то я
отсрочу тебе платеж. Только учти, что пациент очень непростой, — ее
глаза расширяются и загораются ярким блеском.
— Все сделаю.
— Он должен остаться доволен, — игриво улыбнувшись, заведующая
поправляет мне халат и уходит.
Интересно, что это за важный таинственный пациент? Хотя в нашей
клинике простых пациентов не бывает. Чиновники, олигархи с женами и
любовницами, певцы. Говорят, что бандиты построили для себя.
Закупили лучшее оборудование, наняли известных врачей, чтобы они их
латали после разборок. Я в слухи не верю, глупости это все. Да и
какая разница, сколько у человека денег на счету. В чужие карманы я
не лезу. Мне со своими проблемами разобраться надо, которые все
никак не заканчиваются.
Когда кладу карту на стол, глаза цепляются за имя: Рустам Алиев.
Фамилия знакомая. По телевизору часто мелькает в сводке
криминальных новостей. Если не ошибаюсь, этот человек в страхе
держит весь город. «Рустам Алиев» проговариваю еле слышно.
Почему-то тревога взрывается в груди, словно петарда. И легкий
холодок пробегает по спине. Ну чего я так разволновалась? Это
просто однофамилец. Неужели сюда заявится самый главный бандюган,
чтобы анализ крови сдать? Глупости.
Погрузившись в свои мысли, роняю ручку. Только наклоняюсь за
ней, как без стука открывается дверь.
— Красиво меня встречаешь, медсестричка, — в тишину врезается
властный жесткий голос, от которого меня настолько парализует, что
я так и продолжаю стоять, наклонившись задом.
Еще не видя человека, чувствую, как внутри все сжимается от
предчувствия надвигающейся катастрофы.
— Простите, — быстро выпрямляюсь, отдергиваю халатик и
поворачиваюсь. Шестое чувство меня не подводит, когда меня
пригвождает мощной мужской энергетикой.
Едва мы встречаемся с ним глазами, как я тихо вскрикиваю от
неожиданности. Ведь в кабинете стоит незнакомый накаченный мужчина
огромного роста, по виду которого сразу становится понятно, что это
и есть очень важный пациент. Слишком властный и жесткий взгляд
кричит, что человек привык командовать и брать от жизни все, что он
хочет.
