Так страшно мне ещё никогда не было.
Сердце бьётся где-то в горле, в пальцах дрожь, на ладонях холодных
пот. Кажется, вот-вот чувств лишусь.
— Развяжите меня немедленно! Эй! — я
ёрзаю, пытаясь высвободить связанные за спиной запястья, но липкий
скотч, которым мне их обмотали, не поддаётся ни в какую. — Вы меня
слышите?!
Душный мешок на голове не даёт
нормально вдохнуть кислород, что особенно ужасно, когда накрывает
паника.
— Замолчи уже! Раскудахталась,
курица! — с моей головы сдёргивают злосчастный мешок, и я хотя бы
вижу происходящее. Ну как вижу… тем глазом, с которого не съехали,
перекосившись, мои очки. Вторым слегка мутновато.
А происходящее, мягко говоря, не
радует.
— Что вам от меня нужно?... — пищу,
притихая. Идея возмущаться громко уже как-то не прельщает.
Передо мною двое мужчин. Один
высокий, одетый в брюки и белоснежную рубашку. Статный и весьма
красивый. Думаю, ему и сорока нет. Лет тридцать пять, не больше. Он
выглядит серьёзным, даже скорее хмурым и недовольным.
Второй — невысокий коренастый мужик
лет сорока пяти. Лысый и в кожаной куртке.
— Отлично, — качает головой устало
высокий, — теперь она ещё и увидела нас. Сергей, вот я вроде бы
чётко сказал: найди моему сыну репетитора. А ты кого мне
притащил?
— Так это… — лысый чешет затылок,
глядя сконфуженно. — Вот же… училка. Возле школы взял. Это ж вроде
одно и то же, да, босс? Что училка, что этот ваш… репетитор.
— Ты придурок, Сергей? — высокий
сжимает переносицу пальцами.
— Да я откуда знал, Аким Максимыч! Я
ж как лучше хотел! Вот слово пацана вам даю — как лучше!
— Ты со своим словом пацана
завязывай! Времена уже не те, не девяностые ваши. Я, если бы знал,
что вместе с делами отец передаст таких придурков, как ты,
бригадиром бы на завод пошёл лучше!
Я молча слушаю их перепалку,
переводя взгляд с одного на другого, и вспоминаю, как прекрасно
начался сегодня мой день.
Утром я выпила своё любимое какао с
корицей, наблюдая в окно, как падает лёгкий снежок. На работу шла
не спеша, наслаждаясь солнечным зимним днём. Мороз был не сильный,
ветра не было — красота!
В школе день проходил легко и
весело. Я объявила оценки моему любимому четвёртому “Б”, а потом мы
провели весёлый классный час на новогоднюю тему. Вдоволь
насмеялись. Родительский комитет довёл до слёз тёплыми словами и
подарил чайник. Спасибо им большое! Мой-то как раз начал
подтекать.
После обеда у нас было торжественное
совещание, директор всех поздравила, профком обеспечил поздравление
шампанским и бутербродами, и нас всех с Богом отпустили на
новогодние праздники, напомнив, что первого-второго января нужно
обязательно посетить неблагополучные семьи.
Мы с девчонками вышли вместе. Вот
только я обнаружила, что забыла флешку с рабочей программой на
третью четверть, а в праздники как раз хотела поработать. Всё равно
брат не сможет приехать, у них там в университете в общежитии тоже
праздник намечается.
Сказала девочкам меня не ждать, нам
только половину пути вместе идти. А как вышла, уже и стемнеть
успело. Едва за ворота успела завернуть, как на голову мне надели
мешок, руки связали, затолкали в багажник машины и куда-то
увезли.
И вот я здесь…
— Репетиторов на Абито сейчас ищут,
молодые люди, — я попыталась чуть повести носом, чтобы очки встали
ровнее, но удалось не особенно. — А не похищают. Немедленно
отвезите меня туда, где взяли!
И будто только сейчас они вспомнили
обо мне. Мужчины повернули головы и внимательно посмотрели.
— И что нам теперь с ней делать, а?
— покачав головой, спрашивает главный. — Она-то нас видела.
— Да что, босс… — пожимает плечами
лысый. — Что и положено в таких случаях.
Он делает движение большим пальцем,
чуть приподняв его в направлении горла, а у меня кровь стынет от
страха. Вот-вот зубы застучат. Да они уже, собственно, стучат.
