(Цветана)
— Твоя мама умирает.
Эти слова прозвучали тихо, словно нож.
Холодный острый клинок, вошедший между ребер. Аккурат, где у
людей обычно сердце.
И казалось, что врач ошибся. Умирала не мама — погибала я сама,
сползая по стенке больницы.
— Нет… — только и выдавила из себя. Перемешивая слезы с горячим
дыханием. — Нет, этого не может быть. Ей просто стало плохо от
усталости.
— Мне очень жаль, но рак может не сразу проявиться. Многие живут
с ним годами. Не подозревая, что это их последние годы… У вас есть
отец?
— Нет, — мотнула я головой.
— Дяди, тети? — продолжал медик, а я понимала, что это все.
Кроме меня у мамы больше никого.
— Но ведь есть лечение… Должно же быть!
— Не в нашей стране. И не с вашим бюджетом, девушка.
Он окинул меня жалостливым взглядом и отправился назад, к
пациентам.
Но я схватила его за руку и стала умолять помочь.
— Пожалуйста! Не оставляйте меня наедине с этим адом!
Подскажите, что мне делать — как спасти мою маму?!
— Как спасти? — тронула его губы грустная улыбка. — Обменяйтесь
телами с какой-то богатой персоной. Дочерью олигарха или вора в
законе. С кем-то, у кого есть много денег.
— По-вашему, это смешно?
— Прости, но я устал страдать при виде таких, как ты. Мне жаль.
Но если ты не отыщешь денег на комплекс операций — маме осталось
месяца четыре. Максимум полгода.
— Даже если я брошу универ и заберу свою оплату за учебный
год?
Врач качнул головой и убил последнюю надежду:
— Этого хватит разве что на капельницы…
Я шла по улице и плакала.
Было больно. Настолько больно, что хотелось выть от спазмов.
Мама умирала, а я была приговорена смотреть на это неделями.
Пока все не закончится потерей смысла жить.
Хотелось, чтобы она была здоровой, а вместо нее в палате лежала
я сама. Чтобы я могла забрать ее боль и принять ее на себя.
Люди спешили, торопились.
Город жил и кипел.
А я думала о словах доктора. Про то, что единственный шанс
спасти маму — поменяться с кем-то местами. С кем-то, кто имел
деньги в излишке. А на остальное мне плевать.
Главное — деньги. Больше ничего не надо.
— Куда ты прешь, кобыла?!
Меня подбросило от клаксона — на зебре чуть не сбила какая-то
курица за рулем гламурной тачки. Я подняла взгляд и посмотрела на
ту девушку сквозь пелену из слез.
Одета, как я. Но мои тряпки дешевые. Она же — в брендах. Похожая
прическа. Только я ее сама начесала. А водитель белой машины — в
салоне. В ее руках — тонкий айфон. А мой кирпич — старый, с
разбитым экраном.
Мне очень захотелось поменяться с ней местами.
Пока девка орала, я мечтала о том, чтобы она оказалась на моем
месте. И узнала, каково это — быть беспомощной.
Быть одной против адской боли.
Быть мною — Цветаной Васильевой. Девчонкой, которой едва
исполнилось восемнадцать. А жизнь — уже закончена.
Хочу быть, как она. Хочу оказаться на ее месте.
Я так устала от боли…
Но не зря говорят: побойся своих желаний. Потому что как только
я это подумала, из-за угла вылетел черный джип.
И буквально за секунду смел машину с курицей за рулем.
Я не успела отойти или отпрыгнуть.
Только рев двигателя.
Грохот. Треск. Удар.
И тьма.
На какое-то мгновение решила, что погибла.
Но когда очнулась, то почувствовала новую боль.
Физическую.
Вся в стекле, в порезах, ссадинах. Вылетела на асфальт через
лобовуху.
Рядом — мой айфон.
Я судорожно схватилась за него. Чтобы вызвать скорую для
девушки, которую сбила. Видимо…
Потому что толком не помнила, что произошло. Я, наверное, ехала
и не увидела девчонку. И теперь она лежала на тротуаре.
"Отпечаток пальца не распознан".
Я набрала машинально пин-код, даже не отдав себе отчет, какие
цифры. Просто мышечная память.
А телефон не принял пароль для входа.
"Неверный пин-код. Укажите имя и фамилию".
