– И нечего тут мне притворные слёзы лить! – мужчина, заросший
чёрной бородой чуть ли не до самых глаз, над которыми нависали
такие же мохнатые тёмные брови, с отвращением посмотрел на
худенькую рыжую девушку. – Все вы притворщицы! И мать твоя, и все
женщины...
Он сплюнул на пол, не заботясь о чистоте, не его мужское дело
задумываться о подобных мелочах, для этого полно женщин и
девчонок.
– И убери тут всё! – снова повысил он голос.
Девочка только затряслась, пряча заплаканное лицо в копне
блестящих медно-красных спутанных сейчас волос.
– Притворщица! – хлопнул дверью чернобородый, оставив за спиной
рыдающую девушку. – Никакого толка от неё, ни матери помочь… Ни
отчиму… Свалились на мою голову, дармоеды неблагодарные!
Жизнь Рончейи умудрилась круто измениться сперва в пять лет,
когда мама куда-то пропала, оставив единственную дочь с папой и его
матерью, бабушкой девочки. Потом через пару лет сгинул в море отец,
записавшийся в команду торгового судна, попавшего в зимнюю бурю. Но
и тогда всё было не так плохо. Бабушка, если было за что отчитывать
резвую внучку, тут же упоминала проклятую рыжую масть, что
досталась той от непутевой матери, но всё равно любила Рончейю, как
напоминание о погибшем сыне.
Старой вдове понемногу помогали все соседи, кто продуктами, кто
вещами от подросших детей, а кто и книжками, по которым учились эти
самые дети. Так что рыжий сорванец, щеголявший частенько и в
мальчишеских обносках, которого иногда и принимали за пацана,
почему-то отрастившего слишком длинные волосы, заплетенные в
толстую и почти всегда растрепанную косу, и был той самой
девочкой-сиротой при живой матери. Слабеющее зрение пожилой женщины
стало главным стимулом обучить чтению внучку почти сразу как её
привел сын, продавший свой опустевший домик, чтобы не видеть
напоминаний о прежних счастливых днях, ну и чтобы матери было на
что растить девочку, пока он пропадает в море.
Рачительная старушка старалась пока не использовать
нежданно-негаданно свалившиеся на неё деньги, с благодарностью
принимая помощь соседей. И оказалась права, так как вскоре сын
погиб, а в дальнейшем пришлось рассчитывать только на себя и на те
не слишком большие средства, что он выручил, избавившись от своего
жилья.
Женщина прикинула, что ещё лет десять придётся растить внучку,
пока та не найдет работу или не выйдет замуж, а лучше – и то и
другое разом. Вот и растягивала отложенные деньги, понимая, что чем
старше будет становиться Рони, тем больше ей потребуется приличных
нарядов. А пока она не стала девушкой, вполне может и в
мальчишеских портках побегать. Благо у соседки аж два внука давно
выросли, нашли приличные занятия с неплохим доходом и явно не
собираются одевать своих детей в расшитые заплатками собственные
обноски. Тем лучше для них с внучкой, можно не тратиться пока.
Нет, на еде и других надобностях бабушка не экономила, и девочка
была почти счастлива, помогая вести немудрящее хозяйство с
небольшим садиком перед крыльцом и совсем крохотным огородиком
позади дома. Выполнив поручения старшей родственницы ранним утром,
уже к обеду она была полностью свободна и пропадала на море или в
соседских садах с ровесниками, затевавшими разные игры или просто
болтая о всякой всячине.
На лето приезжали погреться с севера к теплому морю, на берегу
которого и примостился этот небольшой городок поблизости от границы
с Нербией, практически одни и те же отдыхающие, привлеченные
доступными ценами. Здесь, на юге Тербии, тоже большей частью жили
люди, но уже встречались и морские оборотни из Лурбии, да из
соседней Дарбии волки и разные леопарды и тигры заезжали, иногда
задерживаясь на долгие годы, заведя своё дело. Вот от таких более
состоятельных оборотней и проводящих лето на море дельцов с севера
страны и перепадали любопытной девочке разные книги.
