Поезд метро уже сверкнул фарами в темном тоннеле, когда стоящие почти рядом со мной два молодых парня и девушка затеяли драку между собой.
Что то крикнув оскорбительное девице с внешностью фотомодели один из них наотмашь ударил ее кулаком по лицу. Второй юноша мне показалось был. сильно пьян. Он не стал делать внушение не джентльмену, что ударил красотку, а ударил друга сначала в плечо, а затем слегка подпрыгнув нанес удар ногой в живот, отчего сам тут же упал на облицованный мрамором пол. Один из ребят, схватил мощный удар, словно мячик отлетел в старушку с палочкой и стал падать спиной на рельсы. Сделав львиный прыжок в его сторону я успел схватить его за футболку одной рукой и отшвырнуть на лежавшего парня, который и нанес коварный удар.
Тревожный сигнал из кабины машиниста, свет фар, тяжелый удар зеркалом поезда в висок, боль во всем теле и темнота…
Темнота и тишина! Словно легкий воздушный шарик я воспарил куда то ввысь и ветерок потащил меня в тоннель где только что скрылся поезд.
Но если есть шарик, то у него должна быть и ниточка. И вот эту самую ниточку кто то крепко держал и запрещал мне полет в никуда. Вспышка красного цвета, затем зеленого… Опять красного! И с высоты потолка станции я увидел свое искромсанное поедом бездыханное тело. Сотрудники полиции и санитары запихивали различные части меня в специальный мешок и жутко чертыхаясь. Молоденький сержант, которого сильно тошнило, произнес что то типа прощального слова: Гребаный мудила! Не мог упасть на полчаса позже, когда закончится моя смена. Царствие, тебе небесное! Но в этот момент я услышал басовитый голос, видимо того, кто удерживал ниточку: Какое царствие! Он еще не выполнил свою миссию.
Немного повертевшись во все стороны я увидел сидящего на корточках небольшого, грузного старикашку в весьма странном для жаркого лета, одеянии. Дедушка с козлиной бородкой, обнаженные части тела которого просвечивались насквозь, был одет в серое драповое пальто по моде 60ых прошлого столетья, осенние лакированные черные ботинки, серые брюки и шляпу с короткими полями. Посмотрев пристально на меня он поднял свою правую руку и что то прошептал. Видимо это было что то магическое, потому что воздушный шарик оказался перед его глазами и стал расти в размерах, постепенно приобретая формы того себя, живого, правда такого же прозрачного, как и этот странный тип.
Как звать, спросил он. Почему то задумавшись я ответил, что был Вадимом. Дед снял шляпу, причесал ладонью лысину и протягивая мне руку сказал: Илья Кузьмич я, но или просто Кузьмич.
И тут же взяв меня под локоть потащил к началу перрона. Мы прошли с ним сначала через одну стену, затем через другую и вскоре оказались в темной, забитой хламом, комнате. Указав мне рукой на старый диван обладатель остроконечной бородки отпустил мою руку и заявил: Обвыкни с недельку! Покатайся на поездах, пошали в свое удовольствие, пока я все согласую с верхами. А там посмотрим! Да и помни, что через месяц приедет Анна!
Анна, это моя невеста! Она уехала на месяц к родственникам в Беларусь! Но откуда он это знает! И…И куда он делся! Несколько минут я касаясь углов тесной комнаты звал деда, натыкаясь, но не ударяясь об всякую утварь. Но тщетно. Кузьмича нигде не было.
Раздосадованный этим я лег на диван и даже не имея в своем теле никаких костей, ощутил выпирающие из него пружины одного не мог уснуть. А когда уснул, то увидел радужный цветной сон из своего детства. Солнце слепило мне глаза, а я летал под самые облака на старых качелях, возле колодца дома в деревни, своей бабушки. Я катался и хохотал, как сумасшедший.
