в которой госпожа Ямиара роняет карты, и появляется Гошильт
Госпожа Ямиара поставила чашку на стол. Еле слышно звякнула ложечка. Утренний напиток вызывал привычное отвращение, но пить было надо. Теперь подождать час, и можно будет есть. Безвкусная кашица из проваренных овощей и зерна, с добавлением трав и… неважно. Привычная дрянь, липкая и мерзкая. И необходимая, чтобы старые потроха работали как надо. Госпожа Ямиара уже забыла ощущение, когда все тело работает как надо. Молодость была слишком давно.
Но умирать она не собиралась. Нет, разумеется, когда-нибудь госпожа Ямиара оставит Академию. Когда это станет не так трудно. Говоря откровенно, госпожа Ямиара устала. Но…
Как она может оставить Академию? Едва она ослабит хватку… Все знают, что случается с теми, кто расслабляется. Академия еще никогда не меняла Ректора просто так. Это даже было предметом скрытой гордости – мол, у нас здесь все не просто! Дела жизни и… и остального.
Последнее время госпожа Ямиара даже в мыслях старалась избегать некоторых слов.
Но сегодня с утра почему-то настойчиво лезло в голову, что быть может, все же пора… Сдать дела и тихо исчезнуть. На берегу Золотого Озера давно ждет тихий скромный домик… Все, что нужно старухе – много солнца, мягкие воды, мягкий ветерок…
Она чуть не хлопнула рукой по столу – мерзкое это словечко все же просочилось в мысли! Старуха – до чего глупое слово! Она – госпожа Ямиара, Ректор Саальденской Академии. С ее мнением считаются многие, очень многие. Короли и князья, богатые купцы. Даже сор под ее ногами – горожане и крестьяне, и те начинают день с мысли о том, не приснился ли госпоже Ректору дурной сон, и не испортит ли она погоду. Или потребуются жертвоприношения. Или…
Мысль остановилась. Кажется, госпожа Ямиара нашла причину беспокойства. Она взяла ложечку, мимолетно отметила, что рука нисколько не дрожит. Помешала в пустой чашечке.
Дурной сон. Просто дурной сон.
Но у магов не бывает просто дурных снов.
– Эй, – госпожа Ямиара позвала негромко, но слуга появился мгновенно, и молча склонился в ожидании.
– Доску и карты, – приказала госпожа Ямиара и прикрыла глаза в сосредоточении. Потом медленно, не прерывая медитации протянула руку. Слуга медлил, и госпожа Ямиара уже собралась открыть глаза и назначить наказание, но он наконец вложил ей в руку колоду карт. Наказание отложилось.
Наказать мерзавца все равно было необходимо, но не сейчас. Она из-за него чуть было не нарушила медитацию! Но сейчас… сейчас следовало заново взглянуть на знаки и знамения.
Она так и сидела с закрытыми глазами и перебирала в пальцах карты. Выложила три, и не заметила, как еще две упали под стол. Если бы кто другой посмел посмотреть ей через плечо, он увидел бы, как чудесным образом проступает рисунок сквозь картон. Но кто посмел бы смотреть через плечо госпожи Ректора? Она открыла глаза, рассмотрела карты.
Ученик, Смерть, Охотник.
Провела над картой ладонью, скрючила пальцы, словно пытаясь достать картинку.
– Цернех? – тихо спросила она. Госпожа Ямиара смутно помнила молодого человека, изгнанного из Академии. Он хотел слишком многого, она чуяла, что ему мало быть магом, он захочет стать Ректором. И она изгнала его. Повод… повод она не помнила, да он и не важен. Потом она слышала, что парень стал учеником другого сумасброда, Шильта из Грингамна, Шильта-затворника. Тоже тот еще подарочек, но учитель никогда не лез в дела Академии, и она решила, что и ученик не станет. Вопреки общему мнению, она не так и часто убивала магов.
– Цернех, значит, – пробормотала госпожа Ямиара, – И ты, стало быть, сдох… Бывает, парень, бывает.
Она глянула на третью карту. Охотник. Поморщилась. Силы беспощадной дикой справедливости, воздаяния… эта сила редко выступала, но многим колдунам следовало бы считаться с нею. Следовало бы… вот и Цернех, такой талантливый юноша… позволил, чтобы кто-то из его жертв воззвал о возмездии. Еще и в месте силы первозданной природы.
