Я сделала глоток и сразу поняла, что это яд. Впрочем, выплескивать содержимое из чашки не стала. Посмаковала какое-то время. Мне нравится этот напиток! На наш земной кофе чем-то похож, только более сладкий и без горчинки. А в ядах я не разбираюсь, однако на вкус он ничуть не повлиял. Хорошо подобрали, вероятно.
Служанка смотрела на меня во все глаза, тихонечко подрагивая. Ждала, наверное, когда я упаду, забьюсь в конвульсиях и начну пускать пену изо рта. Или как этот яд должен действовать?
– Ты очень точно описала действие яда, – шепнула тьма, растворяя еще одну порцию в новом глотке и оставляя только напиток. – Действует мгновенно. Если бы не я – ты была бы уже мертва.
Я облизнулась. И протянула с наслаждением:
– Как вку-усно.
Служанка задрожала так сильно, что чайничек на подносе зазвенел.
– Г-госпожа… – пролепетала она, явно не зная, что теперь делать.
А предпринять она ничего не успела. Дверь отворилась. В комнату, медленно и зловеще, на волнах тьмы вплыл повелитель. Остановился. Оценил взглядом происходящее. Задержался на мне, спокойно попивающей отравленный напиток – уже четвертый или пятый глоток делаю. Затем перевел взгляд на служанку.
– Тварь, – обронил жестко. Протянул руку – и тьма сорвалась с его пальцев, обхватывая горло служанки.
Поднос выпал из рук. Чайничек покатился по полу, расплескивая отравленный напиток некрасивыми коричневыми лужицами. Служанка захрипела, задергалась, отчаянно пытаясь схватиться за тьму, но та ускользала из-под ее пальцев. Древняя тьма подчиняется только повелителю. И мне.
– Неблагодарная тварь, – прошипел повелитель. – Тебя приняли в наш замок, удостоили величайшей чести. А ты посмела напасть на госпожу? Ты поплатишься за это своей смертью. И… – он усмехнулся, – твой род тоже поплатится. Все должны запомнить раз и навсегда: если против меня выступает кто-то один – умирает весь род.
Глаза служанки потрясенно распахнулись, по щекам хлынули слезы. Все еще пытаясь ухватиться за тьму, несчастная скребла пальцами лишь воздух и ускользающие, неподатливые клубы. Губы девушки шевелились – она явно пыталась что-то сказать. Но до нас доносились только хрипы и сипы.
– Не хочешь узнать, что служанка пытается сказать? – полюбопытствовала я, попивая напиток. Зря его принесли, что ли? А когда новый сготовят – еще и ждать? Ладно уж, яд все равно не может мне навредить – тьма растворяет отраву мгновенно.
– Мне неинтересны ее оправдания и мольба о пощаде. Хочешь это послушать? Ах да, ты же еще такого не слышала. Это мне за сотни лет наскучило, – хмыкнул повелитель.
Поток тьмы рассеялся. Служанка упала. На ногах не удержалась, осела на пол, наверняка болезненно ударясь коленками. По крайней мере, стук раздался достаточно звонкий.
Подниматься девушка не стала. Тут же распласталась в ногах повелителя.
– Пощадите! Прощу, пощадите! Убейте меня, это я во всем виновата. Это я поднесла отравленный напиток. Но моя семья ни в чем не виновата.
– К тому же, у нее наверняка нет рода. Она же простолюдинка, – задумчиво заметила я.
А простолюдины в этом мире не следят за родовыми связями, не берегут память о предках. Живут отдельными семьями. Прямо как большинство наших современников на Земле, в моей родной стране.
– Да-да, у меня нет рода! – зарыдала девушка. – Старый отец, больная матушка. Две маленькие сестрички и братик. Они все… все зависели от меня, все нуждались во мне. Но не губите их. Накажите только меня.
– Как нелепо, – хмыкнул повелитель. – От нее зависела ее семья. Эта девушка была их единственной кормилицей. И что же? Решилась на глупость, а теперь поплатится жизнью. Они в любом случае будут обречены. Но я не прощаю ошибок. Не прощаю предательств. Плата за ошибку должна быть достаточно высока, чтобы остальным послужила уроком.
