За три тысячи лет до описываемых ниже событий. Приалтайские степи.
…На высоком холме у шитого золотой нитью шатра властителя скифов Анахарсиса царило смятение. Его сын Марсагет, минувшим днем уехав со своей дружиной на охоту, к назначенному сроку не вернулся. Мрачный, как туча, Анахарсис вызвал к себе начальника своей личной стражи Кадуя и приказал тому найти Марсагета во что бы то ни стало, живым или мертвым.
По травянистому степному простору, распугивая стаи дроф и сайгаков, в разные стороны помчались царские стражники. Они объехали все охотничьи угодья, все поросшие мелколесьем дальние балки, добрались даже до ближних лесистых предгорий старика Алтая, но разыскать сына Анахарсиса так и не смогли. Он словно испарился, как капля воды, попавшая на раскаленные камни очага. И тогда царь собрал всех своих советников, всех мудрецов, знахарей и шаманов и попросил у них совета – как теперь ему быть? Другого наследника у него нет, а Марсагет пропал бесследно.
Долго те думали, возносили жертвы богам, лили в ледяную родниковую воду топленый воск и расплавленное золото. Когда же их уму пришло полное просветление, дарованное богами и духами, а все тайные обряды привели к одному ответу, явились они к царю и сказали, что сын его еще жив, но томится в какой-то западне. Пусть царь объявит великую награду тому, кто сможет освободить наследника, и Марсагет очень скоро будет в шатре отца.
Когда царский указ глашатаями был объявлен по всем степям, по всем стойбищам, к Анахарсису пришел молодой воин по имени Скилур, который сказал, что попытается разыскать царского сына. Однако царь усомнился – по плечу ли ему такая задача? Воин был смел, но рост имел не великанский. Да и от роду ему было всего двадцать три – время чувств, а не дальновидного ума и углубленной мудрости. Можно ли было надеяться на то, что, даже найдя Марсагета, тот сумеет справиться с этим непростым и очень нелегким делом? Что, если Скилур только переполошит похитителей и те, дабы не позволить царевичу обрести свободу, убьют своего пленника прямо в его узилище?
И тогда Скилур, выйдя из царского шатра и спустившись к подножию холма, подхватил на плечи своего скакуна и без натуги, легко и быстро донес его до самой вершины. Затем, взяв в руки одну лишь плеть, призвал себе в поединщики десять лучших воинов, вооруженных мечами-акинаками. И одно сухое полено не успело прогореть в костре, как этот бой закончился. Царь не мог поверить своим глазам, когда увидел всех десятерых обезоруженными и поверженными наземь, прячущими глаза от стыда и досады.
Призвав в свидетели силы земные и небесные, у священного жертвенного костра Анахарсис клятвенно пообещал дать Скилуру золота столько, сколько весит бык-двухлеток, а также во владение степные земли – сколько от рассвета до заката мог бы обскакать лучший конь без седока. И Скилур отправился на поиски царевича. Поехал он по тем местам, где Марсагет охотился со своими друзьями, и очень скоро нашел следы, на которые прежде никто не обратил никакого внимания. А увидел воин, помимо следов конских копыт с подковами, сработанными кузнецами его племени борусков, подковы другого скифского рода – гелонов. И понял он, что именно они взяли Марсагета в плен…
* * *
Такого на МКАДе, при всем обилии происходящих на этом многокилометровом транспортном кольце каждодневных ЧП, ДТП и иных «АБВГДЖЗ», не видели уже довольно давно. Водитель «Форда», летевшего на почти что космической скорости, казалось, сам мечтал поскорее во что-нибудь врезаться. Но, судя по всему, выбирая для столкновения наиболее достойный объект, до поры до времени всех прочих он каким-то чудом успевал обогнуть. Бешено ревущий мотор ясно говорил о том, что акселератор утоплен до предела и тормозам едва ли удастся явить свою спасительную мощь уже потому, что сидевший за рулем принципиально игнорировал эту, чрезвычайно важную функциональную систему автомобиля. Он гнал, и гнал, и гнал свое авто, словно упиваясь этой безумной, гибельной гонкой. На повороте кольца в сторону Измайлова, где трасса выписывала вместо плавной окружности несколько угловатый излом, «Форд», не снижая скорости и продолжая двигаться прямолинейно, словно снаряд, выпущенный из орудийного жерла, легко прорвал ограждение и, некоторое время продолжая лететь по воздуху, наконец грянулся о землю и закувыркался, окутываясь огненным коконом. Несколько мгновений спустя полыхнуло ярко-оранжевое облако взрыва, разнесшее на всю округу гулкое, тяжелое эхо мощного акустического удара.
