Тюрьма замка Даранг
Если и существовало в Вильере место защищённей дворца Советников, так это был замок Даранг. Только здесь защищали не от внешнего мира, а от того, что хоронится внутри. Хоронится, не хранится. Даранг – ужас всех наделённых даром в этой несчастной, позабытой богами стране.
По неуютным коридорам из крупного грубого, сбитого то тут, то там, камня летали ледяные сквозняки, вымораживая из живых всё тепло, какое они только могли накопить в себе. Казалось бы, эти проклятые стены высасывали не только тепло физическое, они выдирали из людей внутреннее тепло, вместе с ошмётками измученной души.
И это было не далеко от истины. Замок Даранг был возведён из особого камня, на который строго настрого наложили запрет много лет назад и уничтожили все шахты с ним во внешнем мире. Кроме одной единственной – в Даранге. Этот дарангский камень прокляли все маги в этом мире за то, что он высасывал их силу, насильно отнимал и уничтожал бессмертную душу одарённого.
Звучит жутко, не правда ли? Но этот камень был опасен не только для магов, он вреден для хрупкого здоровья простых людей. Тем не менее власти Вильеры возвели Дарангский замок – тюрьму, из которой почти не возвращаются. Тюрьму, куда ссылают всех одарённых, посмевших хоть взглядом, хоть мыслью хотя бы приблизиться к черте, за которой начинается нарушение многочисленных жёстких законов.
Только суровые ветра и кашель дозорных нарушали тишину этого места. Стражники – уже давно нежильцы. Дарангский камень так глубоко забрался в их душу, вытягивая всю силу, что люди больше походили на едва живые оболочки, вечно задыхающиеся в сильных приступах кашля и обречённые точно так же, как и заключённые.
– Сынок… – тихо позвал сильно осунувшийся от усталости и бессонных ночей красивый медноволосый мужчина в неброской, но дорогой одежде, прижимаясь лбом к прутьям маленькой камеры, – сынок…
– Отец? – огромные янтарные глаза зажглись как два маленьких костерка в этой удушающей ледяной тьме, – папа…
Из тени вышел худой мальчик лет двенадцати. Он выглядел ужасно, бледный, со спутанными грязными волосами, только горящие жизнью глаза говорили о том, что он не сломался. Пусть он провёл в этой жуткой камере всего два дня, но даже этого времени достаточно, чтобы что-то надломить глубоко внутри. Не сейчас, но в будущем пребывание в Даранге обязательно наложит на жизнь парнишки свой отпечаток, неизменно повлияет на характер, на мироощущение… Из Даранга не выходят прежними.
– Сынок, я забираю тебя, – руки взрослого сильного мужчины тряслись, казалось, у него сейчас разоврётся сердце от горя.
Пальцы дрожали, но тем не менее кареглазый мужчина, быстро расправился с замком и оказался в камере, заключая худенькую фигурку сына в свои крепкие объятия. Ребёнок вдохнул морозно-хвойный, но такой согревающий его измученную душу запах родителя. Казалось бы, всего лишь объятия, но они сделали больше, чем курс лечения у целителей душ. Впрочем, недавнему заключённому ещё предстоит встретиться с этими людьми.
– Идём, Лейс, нужно покинуть замок как можно быстрее. Я не хочу, чтобы ты задерживался здесь ни на одну лишнюю секунду, – отец отстранился и быстро вывел ребёнка в коридор, крепко сжимая его ладонь в своей, горячей и крепкой.
– Меня… отпускают? – хрипло спросил мальчик, стискивая пальцы отца.
– Да. Я доказал твою невиновность. Ты оправдан. Но нам лучше уехать, а тебе – срочно заняться обучением, Лейс.
– А… они? – голос Лейса резко сел до шёпота, отец вздрогнул, чётко уловив в нём горечь и еле сдерживаемую боль.
– Они… – Джерем замолчал, подбирая слова и уводя сына всё дальше от камер, зловещий камень с зеленоватыми ядовитыми прожилками постепенно начал смешиваться с обычным, серым.
