Элай
Однажды ты замечаешь какую-то мелочь, и эта мелочь въедается в
тебя, жужжит и бьется в мозгу, сводит с ума.
Однажды ты просто бросаешь взгляд на тонкие пальцы с короткими,
по-мальчишески коротко остриженными, ногтями. И пропадаешь.
Эти беспокойные, слепые пальцы теребят обложку учебника.
Ощупывают, скребут микроскопическую трещину на обложке.
Почему он вообще посмотрел на ее руки? Почему это зрелище так
его захватило?
Это было на уроке Истории Древних Родов. Рядом шуршали
пергаментом его одногруппники — маги факультета Огня. Они всегда
были такими дисциплинированными: никаких перешептываний, никаких
смешков во время пар. Огонь не прощает ошибок, поэтому маги огня
серьезно относятся к образованию. К тому же, они все, как один,
хотят быть лучшими.
В отличии от магов воды на соседнем ряду слева. Эти никогда не
затыкаются и не могут быть сосредоточенными больше минуты. На общих
парах вечно стоит этот фоновый шум, который так бесит Элая. Как
будто где-то рядом бежит горная река.
Справа — маги воздуха. Немногочисленные. Редкие. Почти пустой
ряд. Там сидит она. Элай прекрасно знал Виолу и терпеть не мог эту
фригидную заучку.
Тогда он просто случайно бросил взгляд. Она слушала,
задумавшись, ее руки искали, чем занять время. Внезапно, его
увлекли эти движения. Взгляд с трудом оторвался от пальцев,
двинулся выше, по предплечью, плечу, шее, по подбородку, скулам, к
глазам. Сквозь ресницы проступал шоколадный свет.
Он на секунду забыл, кто эта девушка. Она красива. Это безумно
странно.
Элай тряхнул головой, надеясь, что видение развеется. Но она
склонила голову, заправила за ухо выбившуюся прядь и облизнула
губы. Что-то внутри дрогнуло.
Удивление — не совсем то слово, которым можно описать эти новые
ощущения. Вряд ли вообще есть определение тому шоку, который
пронзил все его тело. Обнаружить, что Виола Стик, тихоня,
проклятая, подружка святого-мать-его-Ларса Эванса, хороша! До
умопомрачения.
Прошла неделя после того урока, прежде, чем он снова на нее
посмотрел. Всю эту неделю он остро и абсолютно точно чувствовал,
если она находилась неподалеку. Все семь проклятных дней он
прилагал прямо таки титанические усилия, чтобы не обращать никакого
внимания на Виолу.
Элаю пришлось посмотреть ей прямо в глаза во время очередной
стычки с магами воздуха. Он как раз смеялся в лицо разъяренного
Крейга, злить которого всегда было очень приятно. Виола выскочила
как черт из табакерки и тут же начала его отчитывать:
— Почему нельзя просто пройти мимо! Зачем обязательно каждый раз
доводить все до какого-то сумасшествия?!
Ох, Виола Стик, что ты вообще знаешь о сумасшествии.
Элай сунул руки в карманы брюк и стиснул кулаки, чтобы никто не
заметил, как он взволнован.
— А почему нельзя просто пройти мимо того, что тебя не касается?
Или боишься, что твой нищеброд растеряет остатки достоинства? Не
переживай, ниже чем сейчас он не упадет, ведь он уже трахает
проклятую.
Хохот со стороны одногруппников, как будто они никогда не
слышали ничего смешнее.
Стик покраснела, и они с Крейгом стали неуловимо похожи, красные
и злые.
Она схватила своего дружка за рукав и потащила его по
коридору.
И было бы плевать, но эти пальцы. Черт, он так много о них думал
всю эту неделю, что уже успел мысленно присвоить, и теперь на
рукаве Крейга они выглядели так зло. Так отвратительно. Они
издевались. Предатели.
Удаляющуюся парочку провожали улюлюканьями, а Элай чувствовал
себя все гаже.
Гребанная Виола Стик.
****
Виола
Виоле не хватало зла. Она слышала эту фразу от мамы: "зла не
хватает", и использовала ее сама не раз. Но теперь она
действительно ощутила и поняла, каково это: ты уже в бешенстве, но
кажется, что должна разозлиться ещё больше. Просто, к чертям,
взорваться. Но зла не хватает. Даже дышать трудно.
