— Неужели ничего нельзя сделать, чтобы они не тронули меня? – спрашиваю, скорее, от отчаянья. Мир задумчиво меня разглядывает.
— Один способ есть, – говорит наконец, я смотрю с надеждой. – Я могу тебя пометить.
— Что это значит?
— Оставлю на тебе свой запах, оборотни будут его чувствовать и не тронут. Ты будешь считаться моей, для нас это многое значит.
Так, не совсем понятно, но то, что появился шанс, уже радует.
— Хорошо, ты можешь меня пометить?
Мир поднимается, глядя с насмешкой.
— Ты ведь не понимаешь, что это значит? – интересуется у меня. Я качаю головой. – Чтобы на тебе остался мой запах, мы должны заняться сексом.
Я расширяю глаза в изумлении и несколько секунд смотрю на него, как на умалишенного. Он же не может это всерьез предлагать? Мир молчит все с той же улыбочкой на губах. Кажется, эти издевательства всерьез доставляют ему удовольствие.
— Мы не можем заняться сексом, – отвечаю все же. – Я фригидная.
Он только вздергивает бровь, глядя на меня. Конечно, после случившегося на озере такие заявления как минимум выглядят странно. А само случившееся нуждается в разъяснении, которого я не собираюсь давать.
— Но я-то нет, – не спорит он с моими словами.
— И что это значит?
— Ты можешь доставить мне удовольствие ртом. Я даже глаза закрою, чтобы твоя фригидность мне не мешала.
Очень смешно. Он издевается, откровенно так издевается. Неужели думает, что я соглашусь на такое? Пытаюсь представить, как я опускаюсь перед ним на колени и… Тело пронзает острым импульсом, и я поспешно трясу головой, отгоняя эти мысли. Чего доброго, Мир опять почувствует мое возбуждение. Не знаю, как он это делает, но делает ведь…
— Может, ты сам себя удовлетворишь? – спрашиваю его.
Если достаточно того, чтобы на мне оказалось его семя, то это вполне себе вариант. Но конечно, не для Мира. Он усмехается, качая головой.
— И какая мне от этого радость, фригидная? Я тебе не безвозмездно помогаю, мне нужно что-то взамен.
Я сжимаю зубы, тяжело выдыхая через нос. Животное мышление, ты мне, я тебе, чего я еще ждала?
— Ладно, сделаю тебе поблажку, – он подходит ближе, я инстинктивно отступаю назад и упираюсь спиной в дерево. – Можешь сделать рукой. Решай скорее, девочка, время работает не на тебя.
Я сжимаю зубы, а потом произношу:
— Хорошо. Только у меня будет одно условие: ты ко мне не прикасаешься.
Мир подходит почти вплотную, но условие выполняет, мои легкие как будто перестают качать воздух, я чувствую в груди пустоту, а в руках и ногах тяжесть. Сердце снова стучит быстрее. Неужели я всерьез согласилась на подобное?
Я ведь никогда в жизни не была с мужчиной, я ничего не умею, знания довольно смутные. А если у меня не получится? Если ему не понравится? Если я не смогу довести дело до финала?
Внезапно накатывает паника, Мир, все это время смотрящий на меня, говорит:
— Расслабься, фригидная. Я тебе подскажу, как сделать, чтобы мне понравилось. Расстегни рубашку.
— Что? – я опускаю глаза на свою грудь.
— Я должен кончить на тебя, а не на твои шмотки. Расстегни рубашку.
Я расстегиваю пуговицу за пуговицей, не сводя глаз с лица Мира, он уперся ладонью в ствол дерева выше моей головы, и отвечает прямым взглядом, который делает мои и без того непослушные пальцы еще менее ловкими. Я не могу прочитать по его глазам ничего, и это нервирует особенно.
Наконец, справившись с пуговицами, распахиваю рубашку и подворачиваю нижнюю майку, оголяя живот. Тяжелое дыхание заставляет делать чаще вдохи и выдохи. Мир опускает взгляд на мое тело. Беззастенчиво задерживается на груди, которая отлично видна в вырезе майке, скользит дальше по животу, рука, висевшая вдоль тела, дергается, словно он хочет коснуться меня, но снова замирает. Я слишком громко выдыхаю, чувствуя предательский горячий комок внизу живота.
