Глава 1. Флора
Утро началось с вопросов. Я проснулась и осознала, что мне сорок лет. И никуда от этого факта не деться. Много это или мало, и как к этому относиться? Еще вчера, когда мне было всего тридцать девять, такого вопроса не возникало. Да и вытекающих из него – тоже. Что сакрального в этой цифре? Прожита половина жизни? А с чего ты взяла, что проживешь до восьмидесяти? Все может закончиться лет через пять, или даже сегодня. Стоит ли начинать новую жизнь, да и что тебя не устраивает в старой? Развод, отсутствие детей, интересной работы, совместное проживание с мамой? Хотя последний факт не так уж плох. Можно даже считать его удачей. Ну а что – родной человек устраивает твой быт, создает комфорт, ненавязчиво заботится о тебе, ничего не требуя взамен. Даже внуков.
Другое дело – чувствовать себя ребенком в сорок как-то не серьезно. В этом возрасте дети несут ответственность за своих родителей, не говоря уже о собственной жизни. Но, благодаря папе, мы с мамой материально обеспечены, и поэтому привычная модель в нашем случае выглядит иначе. Я позволяю маме заботиться о себе, в глубине душе рассчитывая, что так будет всегда.
Заурчал живот, призывая к действию. Я знала, что мама уже суетится на кухне, готовя завтрак, поэтому поспешила к ней.
Зевая и почесываясь, я шла по коридору на запах. Мама пекла свои фирменные блинчики. Заслышав шаги, она обернулась и с улыбкой пропела хяппибёздей. Скажу откровенно, петь она не умела, но было приятно. Я подбежала к ней, обхватила за шею, и в кухне раздались звуки поцелуев. Мама освободилась из моих объятий и кивнула головой в сторону дивана, на котором лежал красивый фирменный пакет. Предвкушая очередное попадание в цель, в недрах пакета я обнаружила яркую коробку всемирноизвестного бренда. О, Будда, где она ее раздобыла?! Я охнула и быстро открыла подарок – это была сумка моей мечты. Небольшой, идеальный по форме аксессуар кричал о своей дороговизне. И я опять бросилась к маме с поцелуями.
– Мама, подгорает! – вернула я нас в реальность и плюхнулась на диван, прижимая к груди бесценный подарок. Ну очень дорогой!
– Да отложи ее в сторону! – шутливо проворчала мама. Я еще немного поизучала сумку, повозилась с застежкой, цепочкой, а затем спрятала обратно в коробку. Мама продолжала складывать на тарелке готовые блины, смазывая последние сливочным маслом. Я кашлянула и громко сглотнула слюну.
– Кстати, как ты себя ощущаешь в качестве сорокалетней женщины? – поинтересовалась мама, не оборачиваясь.
– Так же, как и ты когда-то в свои сорок!
– Мои «сорок» и твои – это разные состояния. Я в то время писала кандидатскую и водила тебя в музыкальную школу…
– Ну, давай я тебя тоже отведу в музыкальную школу, – предложила я.
– В качестве кого? – рассмеялась мама.
– Что-нибудь придумаем. И вообще, напомни тему своей диссертации. Наверное, про что-то выдающееся, – улыбаясь, сказала я.
– Ешь давай, – ответила мама, зная, к чему я веду, и поставила передо мной тарелку с блинами и вазочку с малиновым вареньем.
– А компот? –возмутилась я.
Мама вздохнула и принялась варить мне кофе.
Чтобы внести праздничную ноту в привычный утренний диалог я стала преувеличенно громко причмокивать и стонать от восторга, рассчитывая сделать маме приятное. Но кружевные блинчики и вправду были очень вкусные, тут врать не пришлось.
Поедание блинов было прервано телефонным звонком. Мама, не отвлекаясь от кофе, произнесла:
– Я даже догадываюсь, кто это.
– А я – нет. Интересно, а кто? – удивилась я, направляясь к телефону.
В трубке раздалось хяппибёздей дубль два. Вероятно, люди, лишенные слуха и голоса, решили сегодня доконать меня окончательно. Пришлось прослушать эту фальшь почти до конца. Причем фальшиво было всё: неверно выбранная тональность, слишком высокая для обладателя этого контральто, наигранная радость. Какая уж там радость в сорок лет, да еще ранним утром?!
