– Добрый день, сержант Петренко! Предъявите ваши документы.
Не сразу понимаю, что от меня требуется. До сих пор нахожусь в
прострации после недавней новости.
– Сейчас, сейчас. Подождите.
Заставляю себя остановиться и не шарить растерянно рукой в
бардачке. Я ведь там никогда их не вожу.
Нахожу сумочку под передним сиденьем, видимо, она свалилась,
когда я резко затормозила. Достаю её, показываю документы
сержанту.
– С вами всё хорошо? – он снова обращается ко мне.
– Да. Да всё хорошо. А что-то не так? – поворачиваюсь и смотрю
на сержанта, чтобы он удостоверился, что я в адекватном
состоянии.
– Взгляд у вас потерянный, – отвечает он и протягивает мне
документы. – Выйдете из машины, пожалуйста.
– А что теперь уже за взгляд останавливают?
– Если вам нечего скрывать, вы выйдете и покажите, что в
состоянии это сделать.
Растерянность сменяется злостью. Что за напасть такая?
– Я просто хотела доехать поскорее домой. Правил не нарушала.
Так что не так-то? – бурчу под нос и выхожу из машины. Сандалии
некогда надевать, выхожу как есть босиком.
– А где обувь потеряли? – удивлённо смотрит на мои босые ступни,
которые нещадно припекает горячий асфальт.
– Она там, в машине. Просто мне водить удобнее голыми
ногами.
– Недавно за рулём?
– Ну да. Редко сама вожу, – говорить про личного водителя не
особо хочется и что за рулём мне не так часто удаётся сидеть, тоже.
Муж вообще против, чтобы я водила, хотя зачем-то подарил
автомобиль.
– Сейчас такая жара стоит, может вам передохнуть. Не хотелось
бы, чтобы такая красивая девушка разбилась в машине из-за теплового
удара, – продолжает участливо сержант.
– У меня в машине кондиционер, а вот стоять на солнцепёке сейчас
намного хуже. Не представляю, как вы в такую жару работаете, –
нисколько не подмазываюсь. Всего лишь озвучиваю мысли.
Сержант на это лишь усмехается, но вижу, что взгляд добреет.
– Вы бы всё же передохнули. Я не знаю, что у вас случилось, но
вы только что проехали на красный.
– Как? Я ведь смотрела…вроде зелёный горел…
Копаюсь в памяти, но не могу вспомнить последние минуты перед
тем, как меня остановили.
– Если я не прав, штраф вам не придёт. Но вы всё же будьте
осторожнее и внимательнее.
– Да, конечно. Спасибо.
Сержант отходит к своему посту, я сажусь в машину, но, проехав
несколько метров, решаю, что мне действительно надо сделать
передышку.
Впереди маячит знакомая витрина сети кофеен, в которой я всегда
пью кофе. Только в этой части города редко бываю. Но кофе ведь
везде одинаковый, да мне и подумать надо, что дальше делать со
своей жизнью. Слишком неожиданной была новость врача. Неожиданной и
вполне ожидаемой. Нас уже три года с мужем тормошили и торопили с
пополнением. Деду нужен был внук. И если Яр был готов, то я, как
могла, откладывала счастье повторного материнства на потом. Не в
нашей ситуации быть счастливой обладательницей ещё одного ребёнка
от Ярослава.
Тяжёлый вздох вырывается из лёгких, когда представляю, что мне
ещё предстоит ему обо всём рассказать.
А самое страшное – я боюсь, что не смогу полюбить своего
ребёнка.
Паркуюсь. Лезу под сиденье, достаю сандалии на плоской
подошве.
Но поговорить придётся.
Хочет ли он ребёнка? Может, ему и не нужны эти обязанности. Мужа
вполне устраивает наша жизнь. Он постоянно занят, много работает, а
я не имею права без его ведома и шага ступить. Удивительно, что он
ещё не отчитал за мою поездку без водителя.
В кафе божественно прохладно, я даже на секунду замираю, чтобы
насладиться свежим воздухом.
Подхожу к кассе.
– Кофе, пожалуйста. Американо.
И тут же останавливаюсь. Я ведь беременна. А при беременности
вроде кофе нельзя.
– Простите чай, обычный чёрный, с чабрецом без сахара, и чизкейк
малиновый, – мгновенно поправляю себя.
