Входя в дом, Джек услышал, как звонит телефон, и хотел проигнорировать входящий вызов, зная, что названивает свояченица, Дебра, – младшая сестра Лизы, которая не общалась с ним уже три дня. Явно решила за ним присматривать. Но он-то не нуждается ни в чьем контроле, поскольку отлично живет сам по себе.
Положив пакет с еще теплым багетом из деревенской пекарни на столешницу, Джек однако снял телефонную трубку:
– Коннолли слушает. – Он до последнего надеялся, что на проводе какой-нибудь торговец, предлагающий товары по телефону. Но надежды рухнули, когда он услышал голос Дебры Каррик.
– Зачем ты отключаешь мобильный телефон? Я звонила тебе один раз вчера и сегодня два раза, а ты недоступен.
– И тебе доброе утро. Я что, должен повсюду таскать с собой мобильник? Сомневаюсь, что у тебя что-то срочное.
– Откуда ты знаешь? А вдруг с тобой что-нибудь случится. Например, вывалишься из своей дурацкой лодки, а у тебя не будет средства связи.
– Если я вывалюсь из лодки, телефон в воде все равно работать не будет.
– У тебя на все готов ответ, Джек. Меня интересует, когда ты вернешься домой. Мать беспокоится о тебе.
Да уж, по поводу последнего она не врет. Однако его родители, братья и сестры давно не задают ему подобных вопросов, смирившись с тем, что он живет далеко от семьи. И он рад, что обосновался на безлюдном побережье Нортумберленда.
– Мой дом здесь, – гордо заявил он, оглядывая большую кухню в деревенском стиле.
Когда он купил Линдисфарн-Хаус, тот пребывал в плачевном состоянии. Зато после нескольких месяцев ремонта, во время которого Джеку пришлось жить среди чемоданов и картонных коробок, Линдисфарн-Хаус стал уютным и элегантным жилищем. Идеальное убежище, где можно неспешно подумать, как жить дальше.
– Шутишь? Джек, ты успешный архитектор. И пусть унаследовал эти деньги, но ты не должен околачиваться в богом забытом уголке Англии!
– Ротбурн не заброшенный уголок, не более отдаленный, чем Килфени. Мне нужно было уехать из Ирландии, Деб. Я думал, ты это понимаешь.
– Ну, мне кажется, понимаю. Я уверена, что смерть твоей бабушки стала последней каплей. Тем не менее твоя семья здесь. И друзья. Мы скучаем по тебе, ты же знаешь.
– Да, знаю. – Джек начинал терять терпение. – Послушай, я должен идти. – Он поморщился от собственной лжи. – Кто-то звонит в дверь.
Повесив трубку, он уперся руками в холодную столешницу и глубоко вздохнул, убеждая себя, что Дебра не виновата. Она неплохой человек, просто всякий раз, слыша ее голос, он думает о Лизе.
– Она влюблена в тебя, ты же знаешь.
Подняв голову, Джек увидел Лизу. Она сидела на краю стола и рассматривала свои ногти. На ней были укороченные брюки и шелковая блузка – как в прошлый раз, когда они виделись. На пальцах ее правой ноги висела туфелька на высоком каблуке.
Джек на секунду закрыл глаза и выпрямился:
– Ты этого не знаешь.
Лиза подняла голову и встретила его задумчивый взгляд:
– О, я знаю. Деб влюблена в тебя много лет. С тех пор, как я впервые привела тебя домой, чтобы познакомить с отцом.
Джек отвернулся и взял купленный багет. Потом включил кофейник и достал из холодильника сливочное масло. Отрезав большой ломоть хлеба, намазал его толстым слоем масла. Заставил себя съесть все это. Ему не нравилось, что Лиза за ним наблюдает.
– Ты вернешься в Ирландию?
Лиза был настойчива. Джек презирал себя за то, что уступает ей, но все равно повернул голову. Она по-прежнему сидела на кухонном столе. По опыту Джек знал, что Лиза может исчезнуть в любой момент. Правда, сегодня, по-видимому, решила помучить его. Он небрежно пожал плечами:
