«В портовой таверне, как и всегда под вечер, было шумно и
многолюдно. Облачённые в вызывающие алые платья миловидные
официантки, призывно покачивая бёдрами, сновали между столами.
Неопытные юнги и молодые матросы порой не сдерживались и пытались
то ущипнуть, то и вовсе приобнять понравившуюся девицу, но
неизменно получали тяжёлыми медными подносами по рукам. Старшие
моряки хитро посмеивались, глядя на зелёную молодежь. Они-то уже
знали, что в линкском порту хоть и царила свобода нравов, но лишь
девица оставалась вправе решать и выбирать. И покуда она воротит
нос, ждать продолжения не стоит, а применишь силу — мигом угодишь в
местный карцер на пару-тройку деньков, и хорошо если обойдёшься без
штрафа да общественных работ. Вот только Эдриану, оказавшемуся
волей судеб в тот знойный летний день в порту, переживать о таком
не приходилось. Едва он только зашёл в таверну, как всё женское
внимание почти мгновенно оказалось приковано к нему. Высокий,
стройный блондин, в манерах которого читался врождённый
аристократизм, вальяжно прошествовал к ближайшему свободному столу
и попутно подмигнул курносой девчонке-официантке, принимавшей заказ
по соседству. Та мигом позабыла обо всём, и расплылась в глупой
улыбке. Но пока она наивно хлопала глазами, провожая взглядом
красавца-блондина, суровый, потрёпанный жизнью моряк решительно
напомнить о себе.
— Эй! Два пива и жаркое! — окликнул он девицу, но это было
совершенно бесполезно. Магия невероятного очарования Эдриана уже
овладела курносой официанткой. Желая обогнать своих соперниц,
девица тут же устремилась к красавцу-блондину, чтобы первой принять
его заказ, а заодно лишний раз построить глазки.
— Чего желаете? — медовым голосом произнесла она.
— Чего-нибудь погорячее… — Ослепительная улыбка Эдриана
сражала наповал. Щёки девицы стали чуть румянее, а глаза
заговорщически заблестели. Она вновь заговорила, добавляя в свою
речь ещё более томные и соблазнительные нотки, и не смогла сдержать
торжества, когда Эдриан вдруг спросил её имя.
— Катрина, — с придыханием прошептала она. — Я живу здесь
неподалеку, на Ракушечной улице в старом доме с башенкой…
— Вечером Линк так прекрасен, как же печально, что не с кем
проводить закат! — Эдриан покачал головой в притворном
расстройстве.
— Ночной Линк ничуть не хуже, — поспешила заявить Катрина. —
И мы закрываемся на первой луне…
— Что ж, похоже, мне не стоит торопиться, — с намёком
заметил Эдриан, одаривая официантку взглядом полным ожидания.
Грядущая ночь обещала быть жаркой…»
— Несносный мальчишка! — Император эльфов Вальен отшвырнул
тонкую книжонку, так что та не удержалась на гладкой поверхности
хрустального столика и шлёпнулась на мраморный пол. — Опять за
своё! У жены под боком!
— Желаете вызвать младшего принца на аудиенцию? — не скрывая
презрительных ноток, вопросил посол Франсьен, и его язвительный тон
несколько охладил гнев Императора. То, что Франсьен недолюбливал
младшего принца, было хорошо известно всему эльфийскому двору. И
многие поддерживали такое отношение. Важным эльфийским лордам тоже
не по душе приходилось распутное поведение младшего принца. Пять
лет назад они рассчитывали, что стоит только женить мальчишку, и он
тут же угомониться. Император Вальен сильно в том сомневался, во
многом потому, что исключительный характер племянника он знал не
понаслышке. И когда всплыл факт, что в брачном договоре совершенно
случайно «потерялась» пометка об обязательной верности супруге, к
бесчинству принца был отчасти готов. Он предпочитал закрывать глаза
на многочисленные интрижки племянника при эльфийском дворе, отлично
понимая, что младший принц, женатый на иноземной принцессе,
прибывал в родную страну, как на каникулы. Но сейчас племянник явно
перешёл все границы. «Попадётся, убью!» — гневно подумал он, и едва
сдержал язык за зубами. Слово Императора — закон, потому
разбрасываться запальчивыми обещаниями, да ещё в присутствии челяди
— верх безрассудства, а Вальен всегда славился поразительной
выдержкой. Именно потому, нацепив на себя маску надменной
неприступности, он с насмешкой ответил:
