В тронном зале было темно, мрачно и пусто. На троне, задумчиво
подперев голову рукой, сидел король Ольгарт. Тусклое пламя масляных
светильников выхватывало из темноты строгое лицо, скрытое большей
частью густой седой бородой, которая добавляла лишний десяток лет.
В тишине и полумраке ему обычно хорошо думалось. Но последнее время
сосредоточиться не получалось даже тут. Послы давно удалились. Тимо
ушла в свои покои не желая ни с кем разговаривать. Самое время
поговорить с непутевой дочерью.
Тяжелая дубовая дверь в противоположном конце зала
отворилась и вошла невысокая худенькая девушка с очень длинными,
волнистыми медно-русыми волосами, заплетенными в простую косу. В
сумраке её белое лицо с большими голубыми глазами казалось совсем
бледным, зато крупные веснушки четко выделялись на худых щеках.
Простое зеленое платье украшал лишь пояс с кинжалом тонкой работы.
Оружие она носила не из страха за свою жизнь, а скорее из любви к
колюще-режущему железу, и применяла для нужд вполне мирных и
хозяйственных. Девушка быстро и почти бесшумно приблизилась к
трону, с какой-то военной грацией поклонилась.
Король встретил её суровым взглядом и заговорил:
- До каких пор я буду за вас краснеть, принцесса Юна?
Наброситься на королеву при послах! Вы опозорили меня и себя перед
другими государствами! Вы подняли руку на свою мачеху, а ведь она
добра к вам!
- Признаю, потупила глупо, - громко ответила девушка,
совершенно не робея перед строгим взглядом отца. К подобным
разговорам она уже привыкла. - Впредь постараюсь не попадаться на
уловки... - тут Юну начало прорывать: голос подрагивал от особого
злого волнения, которое холодком начинало покалывать и сжимать
мозг. -... уловки этой змеи. Она мне не мачеха, потому что у меня
есть родная мать! И уважать я её не собираюсь, после того что её
чёрный язык плетёт о маме и обо мне.
- Ты до сих пор не простила развода с матерью? Но
сумасшедшая королева - позор для страны. Или ты забыла, что она
стала вытворять?
- Ей нужна была помощь, а вы отправили её в ссылку и даже
навещать не позволяете. А у Тимо хватка мёртвая, нечего сказать,
словно заколдовала вас. Уже не понятно, кто королевством правит! -
неожиданно для себя (не говоря уже о короле) сорвалась Юна.
Ольгарт, услышав такую неслыханную дерзость из уст дочери
вскочил, побледнев, и взревел:
- Прочь! Завтра же ты отправишься в Ревель. И будешь сидеть
там, пока не научишься уважать старших!
- Вот и спасибо. - с лёгкой насмешкой, но часто моргая чтобы
прогнать слезы, ответила принцесса. - Заодно мать навещу. Мы ещё
вернёмся и вернём вас... - она круто развернулась и огромными
шагами вышла из зала, оставив за спиной кипящего короля.
Юна едва не бежала по освещённому факелами коридору. Она
громко смеялась, вызывая удивлённые и испуганные взгляды
стражников. В галерее возле её комнаты дежурили два молодых
воеводинских гвардейца. Увидев их, девушка перестала смеяться.
Воины встревожено глядели на неё.
- Не пугайтесь, ребята, я ещё не поехала. Просто немного
расстроена. Завтра отправляют меня в Ревель. - успокоила их
Юна.
- За драку с Тимо? - удивился старший из гвардейцев -
смуглый чернобровый парень с сержантскими нашивками в виде
скрещенных мечей на плече.
- Тише ты! Услышат же! Сама виновата - не сдержалась и
наговорила лишнего.
- Но так же нельзя! - заговорил второй, очень похожий на
первого но помладше, - Юна, мы поедем с вами.
- Спасибо, Радко, вы настоящие друзья. Но я не хочу чтобы
кто-то ещё из-за меня пострадал. Зато маму увижу. Да и устала я
здесь. Не нарывайтесь на неприятности.
- Она не оставит вас в покое!- возразил чернобровый
сержант.
