На выездном заседании суда
рассматривались вопросы по определению меры пресечения
несовершеннолетним подозреваемым. Пожилой судья Леонид Долгалев
проводил усталым взглядом людей, покидающих закрытое судебное
разбирательство, и спросил:
– Кто там у нас следующим
пунктом?
– Иванова Елизавета Алексеевна.
Четырнадцать лет. Обвиняется в грабеже: с группой подельников
отнимала у подростков мобильные телефоны, затем продавала их за
десятую часть реальной стоимости в полулегальных салонах связи, не
требовавших документов на технику. Всего восемь доказанных
эпизодов, – пояснила следователь.
– А что скажет наша защитница?
Адвокат Савельева, что думаете по поводу этой девочки: кто в группе
этих подростков главный зачинщик и подстрекатель? Вы хоть и очень
молоды, но уже успели завоевать себе репутацию проницательного
человека, что для ваших лет – весьма большое достижение.
Адвокат Савельева, она же Лариса
Васильевна, она же просто Лара (для друзей и близких), задумчиво
ответила:
– Думаю, что она и есть их главный
лидер. Но еще я думаю, что держать четырнадцатилетнюю девочку в
СИЗО во проведения расследования – а оно может растянуться на
несколько месяцев – это негуманно и неразумно. Это ее первое
нарушение закона. Ничему хорошему она в СИЗО не обучится, а вот
«полезные» связи приобрести сможет.
– А на свободе она сможет запугать
всех наших пострадавших и свидетелей – уже пробовала, когда поняла,
что «жареным» запахло! Эта девица успела так застращать двух
потерпевших маленьких девочек, что они из дому без взрослых выйти
боятся теперь! – выдвинула контраргумент следователь.
– Вы этих-то дылд раскрашенных и
избалованных маленькими девочками называете?! Да это
стервы почище Лизы Ивановой!
– Им всего пятнадцать и за их спиной
не стояли пьяные подростки...
Но договорить следователю Лавровой не
дали: судья хлопнул ладонью по столу и приказал:
– Прения сторон оставьте для суда,
который будет определять наказание для этой Ивановой, нам сейчас
нужно определиться лишь с одним вопросом: отпустить ее под надзор
без лишения свободы или оставить в СИЗО на время следствия. Зовите
всех, мне пока все ясно.
Адвокат Савельева вышла в
коридор:
– Все приглашенные на слушание дела
Ивановой Елизаветы Алексеевны – прошу пройти в зал суда.
Осмотрев немногочисленных людей,
просочившихся в двери, и полицейского, отконвоировавшего в зал
подследственную, Лара схватилась за мобильный телефон:
– Анна Олеговна, вы где?! Уже
заседание начинается!
– Дома! И не собираюсь ехать ни на
какое заседание: у меня маленький ребенок на руках, а эта дрянь мне
не дочь! Я вам уже говорила – нечего мне названивать, Лизка сама
дел наворотила, пусть сама и расхлебывает!
– Она ваша дочь! Без
поддержки законных представителей она может остаться в СИЗО на
полгода, а то и на год! Я же вам объясняла! Пока будут вестись
следственные действия, ей каждые два месяца будут по новой
продлевать пребывание под стражей.
– Не нужна мне такая дочь! У меня
новая семья, понимаете? Новый муж, новый ребенок: сын, который
вырастет нормальным человеком, а не такой бл... и с..., как Лизка!
Не звоните больше!
Адвокат, еле удерживаясь от бранных
слов, проговорила:
– Как скажете.
В ответ раздались гудки. Лара
вздохнула горько и пошла в зал – нехорошо заставлять суд ждать.
«Вот что значит начать жизнь с
чистого листа! А что там осталось – на перевернутой странице – и
неважно, пусть даже и собственные дети. Новые же
теперь есть!»
– Где мать подследственной? –
недовольно спросил судья Долгалев.
– Ваша честь, она не смогла
приехать – у нее маленький ребенок на руках...
Леонид Долгалев только вздохнул и не
стал разглагольствовать на тему, что ребенка можно было бы с
кем-нибудь и оставить на часок. Иллюзий относительно великой
родительской любви у судьи давно не было.
