Больше всех на свете эта книга нужна мне. К стыду признаюсь: именно поэтому она вообще вышла в свет. Книга, в которой отражается всё то, что я чуствовал и видел, но был не в силах сказать. У всякой вещи есть своё место в мире. Мои переживания тоже этого заслуживают. Получается, будто, книга написана обо мне. Но только ли обо мне? Насколько люди далеки друг от друга, находясь в одной комнате? Это то, что я хочу выяснить. И это причина, почему эта книга должна или может быть вами открыта. Найти что-то своё в том, что я попытаюсь вам рассказать. Я осознаю, что я далёк от понимания хитросплетений чужих жизней. Зато, как никто другой, понимаю свою. И этого должно быть определённо достаточно для того, чтобы написать книгу. Для того, чтобы, не взирая на всё её великое множество недостатков, увидеть в ней то, что я действительно пытаюсь сказать. Пытался сказать. Тем, кто со мной рядом. Или тем, кто от меня уже далеко. Всем тем, кто находится со мной в одной комнате.
«Когда тебе становится грустно – выпусти в небо птицу полной луны. Она знает много историй, тебе не будет одиноко ни в одной из них. Но слушай внимательно. Ибо ни одна из этих историй никогда не повторяется дважды»
…Светка всхлипывала, силясь успокоится. Но не получалось, конечно же. Куда тут – даже мне было не по себе, хотя Ваньку я совершенно не знал. Только слышал, сколько народу он «на свежий воздух вытащил». Сколько из них теперь работают в архивах, в библиотеках, в других экспедициях. Даже наши о нём говорили.
«Застрял я как-то недалеко от Дзержинска, Вов, не поверишь! Что за человек! Мы с ним в автобусе встретились. Взгляд, говорит, у меня не такой какой-то был, представляешь?? Я и рассказал нехотя, устал же, как собака. А он опрятный такой, не бандит явно. Послушал, ну и к себе привёл (уговорил как-то – не помню, хоть убей), обогрел, накормил, как баба Яга. А на утро мне позвонили – нашлось горючее! Ванька говорил, просить уметь надо. Этому и учится всю жизнь. Только он у истории спрашивает – археолог он. И иногда, говорит, она даже ему отвечает»
В голове вертелся этот его монолог, а плечо уже сточило от Светкиных слёз. Жена его бывшая. Хотя как она, прости Господи, может быть «бывшей»…?
Кто нашему брату помог – в почёте всегда, поэтому вопросов я не задавал и терпеливо ждал, когда ей станет полегче. Я в автобусе её такую поймал… Судьба, что-ль? Ну его. Прогнал эту мысль и попытался сосредоточиться на том, что действительно происходит. А происходит что-то даже грустное, но обычное. Тромб у Ваньки снесло. И Ваньку с ним вместе. Ваньке, кстати, лет сорок было… Но не поворачивается язык его Иваном назвать. Видно Света на меня так своими росказнями повлияла.
«Книга это всё его дурна-а-а-ая-я-я-я-я» – заливалась она – «Сидел с ней, как блаженный. И вот совсем потерялся-я-я»
Я совсем нахмурился. Пожалуй, для бывшей жены она черес чур уж много знает. И что сказать? Ох, не люблю я эти мелодрамы семейные. Рейс ещё скоро. Надо что-то с ней делать. Ночь обещает быть долгой. А спать за штурвалом – удел любителя.
И тут, как услышала. Она встала, выпрямилась, гордо всхлипнула и как будто спокойно сказала:
«Простите за мою слабость, я больше не буду вас задерживать»
«Вас подвезти может куда, к родственникам?» – признаться, я рад, что моя роль тут исчерпана.
Света обернулась на меня глазами, полными слёз. Она в этот момент была очень похожа на маяк, почему-то. Маяк, отражающий лунный свет, освещающий им дорогу.
