В моей жизни было немало всяких уроков, лекций, семинаров, но это занятие, одно из самых первых, я запомнила на всю жизнь. Да, признаю, один из самых злостных моих недостатков, который, однако, не зависит от меня как от личности, – не очень хорошая память. Эта черта почти всех, у кого птичий тип морфистики. Собственно, поэтому мне до сих пор приходится хранить все книги и статьи, чтобы периодически их перечитывать.
Я помню, как она вошла в класс: большая, косматая, внешне страшная, но с такими добрыми, ясными глазами… Эти глаза я надолго запомнила – глаза первого из моих любимых учителей.
Виолетта Алексеевна Таёжная. Тип морфистики – бурый медведь.
– Дети, вам наверняка с самого рождения – ну, у кого-то с вылупления…
Вот единственное, что я ей так и не простила, потому что надо мной сразу стали смеяться. "Над чем смеётесь? Над собой смеётесь?" Когда я была яйцом, мои родители просто обёртывали меня одеялом, в которое закладывали термоподушки, а вас пришлось носить в животе, пока вы там брыкались. Кому такое пожелаешь?
– Ладно, тихо! Посмеялись и хватит, ребята-птицы такие же члены современного общества, как и ребята-звери. Вы наверняка спрашивали родителей, почему вы с ними похожи на одно животное, а ваши соседи – на совершенно другое, а ваши далёкие предки выглядели почти одинаково. Родители, я верю, рассказывали вам про переворот, когда обычные люди вдруг превратились в зверолюдей и вынуждены были перестраивать весь мир и всю жизнь под это обстоятельство.
Почти все согласно закивали. Я не кивнула, хотя мне мои родители тоже что-то подобное говорили. Но я чувствовала, что это не правда. Точнее, не совсем правда, потому что их голос немного дрожал. Такие вещи хорошо ощущаются. Поэтому я просто немного испугалась.
– Так вот, никакого "вдруг" не было. Никто не превратился внезапно. Нас превратили против нашей воли.
И класс умер. Тишина стала гробовая, никто не царапал когтем по парте, никто не отбивал неровный ритм копытцем, никто не скрежетал зубами, бил хвостом или иным образом производил шум. Мы все не то что были ошарашены – мы все испугались, очень сильно испугались. Потому что "против нашей воли" звучит так, точно злой волшебник проклял наших предков, заставил их страдать, извратив человеческую природу и превратив не в зверя, не в птицу, а в чучело какое-то. А мы ещё дети, мы верим в барабашку, который нас утащит, если мы не будем кушать кашу с тараканами. Или в дракона, который съедает тех, кто мясо не ест. И что ко всем непослушным детям приходит голый-голый человек и утаскивает в мир прошлого, а там постоянно стреляет. Последнее мы сами выдумали.
– Тогда человечество постигла страшная беда, – продолжила Виолетта Алексеевна. – Людей поразил вирус, и они стали умирать. Тогда правительство созвало учёных и дало задачу так изменить человека, чтобы вирус больше не смог ему навредить. Но вместо того чтобы превратить нас кого-нибудь одного, – скажем, в мышей или зайцев, – нас решили разделить на множество групп, определяемых типом морфистики. На случай, если кто ещё не знает: тип морфистики – это врождённое качество, определяющее сходство с каким-нибудь животным. Ваши родители и вы имеете один тип морфистики, иначе вы у своих мамы и папы не смогли бы родиться. Но это не означает, что один тип морфистики хуже другого. Напротив, отныне и до конца жизни вы должны стремиться поддерживать хорошие отношения с каждым из окружающих, независимо от того, кто он по типу. Потому что изначально мы все были одним целым, и потому сейчас мы – зверолюди, птицелюди и остальные – должны быть равны и едины.
На этих словах я заплодировала. Аплодисменты, когда с твоих плечей и предплечий свешиваются огромные жёсткие маховые перья, напоминают глухой раскат грома вперемешку с ураганом, только в очень маленьком масштабе, поэтому часть ребят сделали то же самое, думая, что следуют за большинством, хотя они последовали за одним птицечеловеком. Я это специально.
