Ноябрь 1941 года. Колонна евреев медленно двигалась вдоль улицы. Женщины, молодые девушки, старушки и дети, истощённые и напуганные, плотно прижимались друг к другу. Подгоняемые ударами полицаев, они кричали и плакали. Волоча чемоданы с вещами, и прижимая к груди своих маленьких детей, женщины беспомощно смотрели по сторонам, поднимали глаза в небо, надеясь на помощь. Крики становились всё громче, шаги тяжелее. Колонна шла на звук выстрелов.
Маленькая Эстер обеими руками вцепилась в плечи матери и ничего не понимала. Она не понимала, почему на них кричат эти мужчины с железными палками. Не понимала, что они кричат. Шестилетняя Эстер никогда раньше не слышала этот язык. Не понимала, почему плачет Майя. И почему Йося, который простужен, так легко одет. Она не видела как полчаса назад её отца и дедушку застрелили. И не знала, что на площади, куда движется колонна, всех этих людей поделят на два лагеря. Одних отправят на каторжные работы и на медицинские опыты, а остальных расстреляют и бросят в специально вырытый вдоль всей площади ров.
Сквозь утренний туман, уже совсем близко, пробивалось здание на городской площади. Раздался глухой треск автоматной очереди. Холодный ветер нёс запах пороха, и железа. Еле заметно моросил дождь. Опять послышались выстрелы. Женщина вздрогнула и прижала к себе Эстер ещё сильнее. Люди кричали, спотыкались, падали, громко молились и плакали. Впереди, в нескольких метрах, из колонны выскочил мальчик восьми лет. Йося хорошо знал этого мальчика. Они учились в одной школе. И часто играли вместе в камни на заднем дворе. Он вырвался и побежал назад. Толпа остановилась, женщины заохали! Несколько мальчиков переглянулись, как бы говоря, «бежим!». Йося тоже сделал решительное движение, но рука матери схватила его за пальто. Он посмотрел на неё и услышал за спиной громкий выстрел. Резко обернувшись, Йося увидел, как его друг упал. Тонкая полоска бордовой крови медленно растекалась и впитывалась в землю. На секунду толпа затихла! Йося не отводил взгляд от своего первого и единственного лучшего друга. Он не испугался выстрела. Крепко сжав кулаки в карманах своего пальто, Йося стоял и смотрел в стеклянные, черные глаза. С душу раздирающим криком из толпы выскочила молодая женщина. Она сделала два шага и упала на колени.
– Давииид! Давиид! – кричала она не своим голосом, призывая сына…
Один из солдат, высокий, с длинными ногами и вытянутым лицом, быстро подошёл к женщине и что-то крикнул. Она не обращала на него внимания и продолжала звать сына. Высокий склонился над ней и грубо повторил что-то на своём языке. Несчастная женщина, впиваясь ногтями в землю, не слышала его. Тогда солдат схватил её за локоть и резко поднял. Она посмотрела в глаза нацисту, прокричала ругательства и плюнула ему в лицо. Тот сразу отпустил женщину, ударил и с силой толкнул назад в колонну. Толпа подхватила несчастную, которая едва держалась на ногах. Другой солдат, маленький, голубоглазый, с тоненькими губами, громко крикнул,: «geh nur vorwärts!» (идти только вперёд!), и несколько раз выстрелил в воздух. Колонна медленно пошла…
Недалеко от площади, по левой стороне от колонны, стояли сельские женщины. Уставшие и грязные с лопатами в руках. По приказу они были пригнанные сюда для того, чтобы копать и расширять ров. Они с сочувствием смотрели в толпу. Женщины работали здесь уже несколько дней и знали, какая судьба ждёт этих людей. От шествия в колонне их спасло только то, что они не были еврейками. Но находиться за пределами колонны не значило быть свободным и чувствовать себя в безопасности…
