1.
Может быть, вчера, может быть, позавчера, а может быть, лет сто назад появилась на свет Пурпурная Роза. Она выросла в уютном питомнике на окраине Амстердама, не зная ничего, кроме ласковых прикосновений Садовника, нежных поцелуев утреннего солнца и веселого журчания родниковой воды. Когда Роза была еще маленьким зеленым бутончиком, на нее совершенно не обращали внимания, потому что никому и в голову не могло прийти, что обычный розовый куст когда-нибудь породит какой-то особенный цветок. Ведь в той теплице с незапамятных времен росли только Бордовые Розы, и никакой другой цвет не смел нарушить их чванливое спокойствие.
– Да-да, – говорили Бордовые Розы любому, кто отваживался заглянуть в их царство, – мы – настоящие Бордовые Розы, не какие-нибудь там Белые или, упаси Боже, Желтые, вы видите? Смотрите хорошенько и запоминайте, потому что вам больше нигде не найти таких бархатистых лепестков, прямых стеблей и идеальных шипов.
Из года в год с рассвета до поздней ночи Садовник вместе с женой трудился, не покладая рук, в пятнадцати теплицах, и раз в две недели провожал одну из своих дочерей на городскую площадь с корзинами, полными самых прекрасных роз, каких только можно было себе представить. Сотня Бордовых, полсотни Белых и полсотни Желтых Роз изнывали от нетерпения и любопытства, пока дочка Садовника добиралась на повозке до города.
– Как вы думаете, – шептали Белые Розы, – сегодня нас купит какой-нибудь счастливчик для свадьбы? Для самой прекрасной, романтичной, веселой и шумной свадьбы на свете?
– Не знаем, – кривились в ответ Желтые Розы, – нас-то уж точно разберут, да побыстрее некоторых. Люди ведь каждый день хотят сказать друг другу «прости» и «прощай», но боятся, поэтому они покупают нас, потом суют в чужие руки, а чуть погодя мы оказываемся в канаве или на помойке.
А Бордовые Розы лишь высокомерно посмеивались, слушая болтовню своих товарок. Уж они-то точно знали, что основную выручку дочка Садовника получит именно за них. Ведь обычно какой-нибудь влюбленный глупец покупал сразу все Бордовые Розы вместе с корзиной, да вдобавок еще целовал продавщицу и оставлял сдачу. Дочки Садовника вели давний спор – на чью долю достанется больше влюбленных глупцов, готовых целоваться с цветочницей. Глупцов в Амстердаме хватало, и все они, слава Богу, рано или поздно влюблялись.
Но, право слово, мы отвлеклись. Ведь дело не в хохотушках-дочках, и не зазнайках – Бордовых Розах.
Дело в том, что однажды утром, когда солнце брызнуло первыми золотыми блестками на кудрявые макушки деревьев, Садовник, по обыкновению, отправился на обход своих благоуханных владений. Он приготовил острые садовые ножницы, чтобы обрезать лишние побеги и листья, оттягивающие соки от бутонов, большую садовую лейку, чтобы дать напиться тем Розам, которых, быть может, пропустили дочки при вечернем поливе, и специальные садовые перчатки из очень толстого сукна, чтобы оградить натруженные руки от язвительных уколов идеальных шипов. Когда Садовник уже было собрался покинуть пятую теплицу и перейти в шестую, что-то вдруг отвлекло его внимание. Садовник остановился и еще раз пристально оглядел ровные ряды кустов Бордовых Роз. Нет, кажется, все было в порядке. Садовник вновь повернулся к выходу и уже взялся за ручку двери, как опять за самый краешек его взгляда зацепился странный оттенок…
«Не может быть», – подумал Садовник, – «у Роз из пятой теплицы должны быть только бордовые лепестки. Наверное, показалось…»
Он наклонился, чтобы хорошенько рассмотреть отвлекший его внимание лепесток. И в следующее мгновение понял, что на этот раз именно в его теплице свершилось чудо.
Он уронил острые садовые ножницы, стянул специальные садовые перчатки из очень толстого сукна и бросился вон из теплицы, опрокинув большую садовую лейку.
