Лисы-оборотни. Кицуне. Девятихвостые лисы.
Агафья о них знала... где-то с гулькин нос. Сталкиваться в
российских широтах не приходилось как-то. Тут все больше медведи,
волки да тигры. Лисы тоже были, но самые что ни на есть
обыкновенные, в оборотничестве не замеченные. Восточные соседи в
отличии от своих человеческих собратьев из Азии выбираться в гости
не спешили. А тут такое... такой. Смотрит на нее раскосыми
глазищами и ухмыляется. Агафья, когда знает, что мужской пол на нее
восхищенно смотрит, тоже ухмыляется. Поэтому лиса не винила.
Только, правда, лучше бы ему перестать ухмыляться. А то у Агафьи
сердечно, нежное да трепетное, никак влюбится и не спасут лиса ни
родные азиатские леса, ни волшебные силы. От ведьм спасу нет. Её
папа это готов подтвердить всегда и везде. А он у нее опытный,
знает о чем говорит - от мамы вот не спасся, даром что
волк-оборотень да вожак стаи.
- Спасибо, - продолжая ухмыляться, забрал через чур волнительный
лис поднос, на котором радуя глаз и прочие органы чувств лежал её
шедевр, который она наконец добила, получив нужный окрас без
использования искусственного красителя, кусочек тортика «красный
бархат» с нежнейшим кремом и свежими ягодками клубники и голубики,
а так же чайничек с ароматным чаем, по рецепту самой Агафьи.
Придумывать чайные сборы было ее маленькой слабостью, от которой
все, кто пробовал её чаи, были в восторге. О травах Агафья знала
если не все, то многое, а чайные листочки, не гнушалась сама
собирать да засушивать летая на плантации. Благо прадед, в
свое время озаботился чайным бизнесом.
Проводив лиса томным взглядом Агафье оставалось только насмешливо
хмыкнуть. Наглый представитель мужской породы, не переставая
ухмыляться уселся прямо напротив барной стойки. Нервы, значит,
Агафьи испытывает. Зараза такой. Красивый.
- Агафья Валерьевна, вы бы не пожирали, так взглядом этого
симпатичного азиата, а то ваш китаец с планшета заревнует, -
раздался насмешливый голос. Красивый такой голос. Такой бархатным
назовешь и не покажется тебе это странным.
- Не заревнует, Михаил Валерьевич, он знает, что единственный и
неповторимый, - переходя от бара к витринам со сладким, улыбнулась
она медведю по имени Миша. А так же однофамильцу. И батюшек, их
плюс ко всему, одинаково величали. Вот такая жизненная малина,
нарочно не придумаешь.
- Ну, раз не заревнует, обратите тогда внимание на меня, и угостите
кусочком тортика, которого я у вас ранее не видал, - продолжил
паясничать дорогой постоянный клиент, переводя взгляд на сладкое
царство выставленное на витрине. И взгляд у него сделался
откровенно влюбленным. Кусочки семи разных тортиков, капкейки и
домашний зефир завлекали медведя как иных моряков песни
сирен.
Не зря видать, на Агафью, вчера вдохновение нашло, и она, обычно
пекущая для кофейни, четыре вида тортиков, разошлась, да так, что
она ещё аж три вида сделала.
Медведю же, хотелось, не смотря на размеры желудка и только что
съеденный обед, сразу все вкусняшки. Но смирившись с жестокой
судьбой, медведь мужественно заказал всего пять кусочков - два на
пробу от нового торта, которого он ещё не пробовал в исполнение
Агафьи, и два от уже полюбившегося более остальных тортика с
клубникой, и последний оставшийся кусочек тортика со спелой
земляникой, - и упаковку нежнейшего зефира с собой, который обожал
несусветно.
- И чайку моего любимого с липкой и малинкой, - добавил медведь,
оплачивая заказ. Агафья уже привыкла, что про чай он вспоминает в
момент оплаты, поэтому первым всегда пробивала именно чайный сбор.
А вот попервости, у кассы они возились долго.
- Всенепременно, дорогой Михаил Валерьевич, - более всего в своей
работе Агафья любила именно эти взгляды гостей её
кофейни-кондитерской - наполненные предвкушением, детской радостью
и бесконечной влюбленностью в сладкое. То, ради чего она вообще
заморочилась открывать своё сладкое царство-государство. - Сегодня
я впервые выставила «красный бархат» на продажу, вы уж оцените, -
они оба уже откровенно смеялись.
