– А, что горит? Я спросонья не въеду никак, – поинтересовался Севостьянов.
– Горит дом престарелых «ПЯТЫЙ НОМЕР», – ответил Жилин.
– Боже, – тихо выдохнул растерянный Стас.
Уже издалека было видно, как все небо осветило зарево от огня. Севостьянов до последнего не мог поверить в случившееся. Ужас охватил его. В голове проносились мысли одна за другой, натыкаясь и разбегаясь в разные стороны, заполняя собой все пространство, расширяясь и затвердевая. «Мама… расплата… жить с этим… Только бы спасти!!! Только бы успеть!!!»
Как только Лавров остановил цистерну, Севостьянов отдал команду о боевом развертывание и выскочил из автомобиля. Он оказался радом с расчетом Астахова.
– Стас, привет! Переходим под командование генерала, – увидев Севостьянова, выкрикнул Астахов. Но Севостьянов был полностью поглощен происходящим.
Здание было старым, еще довоенной постройки. Первый этаж кирпичной кладки был отдан под склад. Далее шли надстроенные деревянные этажи с маленькими окошками, куда переселяли людей из бараков. Позже здание переделали под дом престарелых. Сейчас это ветхое строение стояло все в дыму, кое-где языки пламени уже вырывались из окон. Старики пободрее покидали его самостоятельно, помогая и подбадривая друг друга. Медперсонал старался вывести всех остальных, и вынести лежачих. Это было довольно трудно: отсутствие лифтов, узкие коридоры.
Севостьянов, отдав необходимые распоряжения и взяв с собой двух бойцов, ринулся в вот-вот готовое обрушиться здание.
Комната за комнатой, Севостьянов наотмашь распахивал двери.
– Стас, дальше я смотрел, там никого нет. Давай к выходу! – крикнул идущий навстречу Астахов.
– Нет, Гена, подожди… Это какой этаж?
– Второй…
– Где лестница? Нужно выше…
– Зачем?
– У меня там мама…
Астахов хлопнул товарища по плечу, и они исчезли в густом дыму. Подойдя к одной из комнат, Севостьянов дал понять Астахову, что они на месте. Распахнув дверь Стас увидел, как седоволосая женщина повернулась в их сторону и упала без чувств.
Севостьянов, не поверив своим глазам, выкрикнул на весь коридор нечеловеческим голосом: «МАМА… НЕТ…», в этот момент, под его ногами обрушилось перекрытие.
Как только прозвенел будильник, Севостьянов приоткрыл правый, а затем, неохотно, и левый глаз. С большим усилием оторвал голову от подушки. Его бледное лицо, с опухшими глазами имело вид, далеко нездорового человека. Стас с большим опасением осмотрел комнату, боясь оказаться не дома… Перед ним стоял старинный шкаф, который достался ему еще от отца, а тому, в свою очередь, от своего… Одним словом, шкафу было уже больше сотни лет… Севостьянов не понимал почему этот дубовый шкаф был ему настолько дорог, может, оттого, что это было единственное, что осталось от отца. А может, потому, что это старье не любила его жена. Из-за своей внутренней вредности Стас не позволял вынести его из спальни в коридор. И это несмотря на то, что шкаф вместе с ним самим, перебрался в дом супруги после свадьбы.
Когда Севостьянов понял, что добраться до дома у него вчера все же получилось, пробормотал: «Боже мой, как же трещит голова, надо же было так надраться…»
– Что ты там причитаешь? Иди собирайся, а то опоздаешь на службу. Или ты все свои мозги пропил?
– Не пропил.
– И не вздумай брать машину, а то тебя еще и прав дурака лишат, – сквозь сон пробурчала жена.
– Не лишат, у меня удостоверение, отмажусь.
– Господи, скорей бы уже вас дураков из МВД в МЧС перевели, хоть меньше удостоверением бы размахивал.
