Город тосковал по уходящему лету. В
воздухе искрилась, притворяясь обычной пылью, грусть. Катерина
стояла посреди улицы, и больше всего ей сейчас хотелось пропасть,
раствориться, исчезнуть. Поиск работы, будничное занятие,
выливалось в какое-то совершенно ужасное, тягомотное и
безрезультатное мероприятие.
Еще одна фирма, еще одна надежда…
Катя задрала голову, пытаясь
разглядеть, где же заканчивается этот многоэтажный монстр: в бликах
солнца небоскреб напоминал обелиск из черного оникса.
– Надгробный памятник надеждам, –
криво усмехнулась девушка и, перехватив сумку – модную, большую и
неудобную – в другую руку, направилась к входу.
Уже пару дней в ней зрело убеждение,
что она попала в какой-то нелепый удушливый сон, в котором нет ни
чудовищ, ни ужасов, но от этого еще страшнее: действие повторяется,
как заевшая мелодия, и конца этому нет. Сейчас она пройдет светлый,
но неуютный холл, с суровым на вид, но абсолютно бесполезным
вахтером на входе; на современном лифте вознесется в поднебесье на
двадцать-какой-то-там этаж. Потом будет обмен фразами с
секретаршей, затем ее направят к кадровику, придется ждать своей
очереди в ряду таких же, как она, претенденток. Рядовой клерк
отдела кадров, раздуваясь от собственной значимости и возможности
хоть немного поднять свою самооценку за счет нее, безусловно,
спросит: «Почему вы, Екатерина Витальевна Стародубцева, с таким
прекрасным резюме, с таким опытом работы, согласны на
должность помощника финансового директора? Вы бы могли
претендовать на что-то лучшее!». А она соврет, начиная верить в эту
ложь: «Я хочу начать с этой должности, потому что это позволит мне
многому научиться, для меня это новая отрасль, бла-бла-бла».
Последнее время все так и происходило. Иногда кадровики были
милейшими людьми, иногда офисы располагались не в таких
муравейниках бизнес-центрах, но сути это не меняло, и повторных
приглашений на собеседование Катя не получала.
Но в этот раз все пошло немного не
так: был просторный холл, охранник, лифт, но где-то на подъезде к
нужному этажу произошла очередная смена состава: кто-то вышел,
кто-то зашел. Катя с интересом уставилась на вошедших. Трое молодых
людей, громко разговаривающих и бурно жестикулирующих. Точнее,
говорили и размахивали руками двое, пытаясь доказать третьему
что-то, по всей видимости, жизненно важное. Этот третий сразу
приковывал к себе внимание: слишком красивый, слишком
лощеный, с улыбкой, адресованной всем и никому. Так должен
выглядеть принц из девичьих грез: высокий рост, мужественное
лицо, обаятельная улыбка и, конечно же, дорогой костюм. И еще
кое-что, что сразу выдает небожителей, сразу показывает, кто хозяин
жизни. Флюиды что ли? Взгляд – мягкий и цепкий одновременно?
Стоявшая рядом с Катериной девушка
томно вздохнула, а Катя порадовалась, что такой типаж красавцев:
шатены с серыми, холодными глазами – явно не ее вариант. Мужчины
вышли. Вслед за ними выскочила Катерина, обругав себя, что,
рассматривая незнакомцев, чуть не пропустила нужный этаж. Троица
удалилась, все так же громко споря, по одному из коридоров, а
Катерина обратилась к девушке на ресепшине:
– Добрый день, я на собеседование, на
должность... – договорить Кате не дали. Затрезвонил телефон,
секретарша схватила трубку и, бодро отвечая кому-то невидимому:
«Угу», замахала рукой на Катю: обождите, мол. Катерина с тоской
разглядывала стоявшую напротив девушку. Ровесница, далеко не
красавица, но с удивительной, проскальзывающей даже в коротких
«угу», уверенностью в себе. Или у нее это уже профессиональное?
Когда твоя работа сортировать посетителей и через одного
давать от ворот поворот, то поневоле станешь уверенной. Катя
с тоской подумала о том, что, если ей повезет и она получит место,
то ей предстоит превратиться в такую вот уверенную стервочку. Не
хотелось, да и получится ли?
