Это самая правдивая история, из всех историй, придуманных мной.
Джунгли. Красивые, зелёные, по-настоящему зелёные, не опухшая от солнца степь, а сочная плотная и влажная зелень. Красота. Приятное мягкое солнце, тепло и жизнь. Жизнь вокруг, пение и щебетание птиц, мяуканье, крики, шипение, рычание дикой, почти девственной природы. Красота. Я всегда так хотел жить.
Однако вся эта красота меркнет при одном упоминании о том, что мы сейчас в самом центре далёкого от Родины Вьетнама. Зачем мы здесь? Мы хотим остановить эту «коммунистическую заразу», которая, как вирус, пытается внедрится во все органы и клеточки нашего организма под названием планета Земля. Верил ли я в это? Отчасти. Верил ли я в другую идею войны. Да, верил. Но об этом я никому и никогда не рассказывал. Зачем? Так проще.
Я был доброволец. Мой сержант твердил мне каждую минуту как это почётно добровольцем сражаться за свою страну. Сражаться? Вы серьёзно? Месяц «учебки», в которой меня обучали бить прикладом и колоть штыком. Ни одного слова, ни одного намёка на то, как выжить в этом зелёном, пропитанным влагой раю. Но я был доброволец. «Старики» смотрели на меня, они смотрели на меня как ни идиота, который принял ислам и пошёл молиться в христианскую церковь. Один из таких «стариков» однажды спросил зачем я здесь? Я ответил с гордостью в голосе: чтобы сражаться за свою страну. Тогда я спросил его зачем он здесь? Он ответил, что дома его ждёт обвинение в тройном убийстве и смертная казнь. После чего он закурил здоровенный «косяк» и ушёл. Так зачем я здесь?
Месяц моей добровольной службы прошёл безо всякого интереса. Ежедневные наряды и чистка оружия. В увольнительных пьянки и местные «красавицы». На трезвую голову с такими красавицами никто не стал бы флиртовать даже легонько. Этот месяц прошёл не как на войне за свою страну. Но месяц прошёл, и нашей роте выпала огромная честь вступить в бой. Вернее, перевезти из одного пункта в другой пункт провизию и обмундирование. Все это находилось в трёх грузовиках, которые должны были сопровождать два танка М551 «Шеридан».
Был очень волнительный для меня момент, когда я взгромоздился на броню танка. О, это ощущение мощи нашего вооружения, нашей брони. Фисташковый цвет, безусловно прекрасно маскировал в местных лесах, а сто пятидесяти миллиметровое орудие без проблем разносило в пух и прах все вражеские укрепления и бронетехнику.
Колонна так и не тронулась с места. Головной «Шеридан» по не понятным мне причинам отказывался ехать. Краем уха я услышал что-то о дерьмовой трансмиссии, дерьмовой броне и что-то о конструкторах. Поездка отложилась ещё на месяц.
Хотя я и был добровольцем, я был салагой. Чистка полов, уборка сортиров – это первоочередные наряды, которые давали салагам. Стать старослужащим, умелым бойцом и солдатом мне не светило. Мы торчали уже полгода на базе, просто торчали. Мы видели, как прилетают вертолёты из которых выгружают раненых и убитых. Трупы никто не видел, однако запах от обмотанных блестящей фольгой свёртков был невыносим.
Семь месяцев службы научили меня тщательно мыть полы, и расправляться с бочками из туалетов всего за два часа. Я был военнослужащим. Не солдатом своей страны, а военнослужащим своей страны. Потому что я служил «военным», а не своей стране. После семи месяцев нас перебрасывают. Я недоношенный ребёнок войны вступаю во взрослую жизнь. Ура нас перебрасывают! Нужно было кричать своим патриотичным эго. Не кричу, ведь я перегорел. Я перегорел защищать свою страну, потому что не так себе это представлял.