Некоторое время назад я сделала
любопытный вывод. Страх плохо сочетается с любовью. Нельзя сказать,
что эти пять слов – результат длительных философских рассуждений на
тему «можно ли любить того, кого боишься». Скорее, высказанный в
несколько замысловатой форме факт: я – живое воплощение страха, и
мне противопоказано испытывать к какому-либо мужчине что-то сильнее
симпатии. Факт, подтвержденный не раз.
За четыре с лишним века своей жизни
как человеческой, так и в шкуре алаты, я любила трижды. И до сих
пор не могу определиться, кто из этих мужчин принес мне больше
неприятностей и боли.
Первый возлюбленный долгое время
держал меня в любовницах, весьма удачно скрывая наличие у него
беременной жены и сына, использовал мой ведовской дар в своих
целях, далеко не всегда отличающихся чистотой и свежестью
альпийского луга… Но как только у меня появились проблемы, Дамиан
указал на дверь, не самым вежливым образом велев убраться с его
глаз. А через несколько лет, став служителем инквизиции, именно он
вынес мой смертный приговор после того, как я спасла его младшего
сына, отдав мальчишке половину своей души.
Второй раз я влюбилась спустя много
лет, уже после того, как стала алатой. Воспоминания о Дамиане к
тому времени давным-давно покинули меня, я целиком и полностью
сосредоточилась на оттачивании навыков мага и воина, а потому не
заходила дальше краткосрочных романов. Пока не встретила Эйлтила. И
пусть сначала мы были друг другу противниками, позже я полюбила его
настолько, что отказалась от всех своих планов и даже согласилась
стать законной женой. Шестнадцать лет счастья, любимый муж,
маленькая дочь… Я думала, что все это было уничтожено руками
преданного мною покровителя, но правда оказалась куда хуже. Эйл
согласился на убийство нашей дочери, потребовав от Вильгельма
оставить в обмен меня в покое, разыграл целый спектакль с
инсценировкой собственной смерти, полагая, что я буду рада его
неожиданному «воскрешению» в будущем. Я оплакивала их с Дарой
смерть больше века прежде, чем узнала все это. Интересно, Эйлтил до
сих пор так и не понял, что дочь была мне дороже?..
Моя третья любовь и вовсе абсурдна.
В обоих предыдущих случаях между мной и моим избранником
существовали препятствия. Но в случае с Десмондом эти самые
«препятствия» напоминали гигантскую железобетонную стену, которую я
самонадеянно решила пробить лбом. Прекрасно понимая при этом, что
рискую, в лучшем случае, расшибить себе только голову.
Во-первых, Дес был Гончим, а я –
его «заданием».
Во-вторых, он оказался братом моего
заклятого ненавистника и вечного соперника – Роланда.
В-третьих, Десмонд – тот самый сын
Дамиана, которому принадлежит половина моей души.
Понять не могу, как меня угораздило
подумать, что все это не имеет никакого значения по сравнению с
тем, как меня влечет к этому мужчине… Должно быть, даже не
стареющих алатов однажды настигает старческое слабоумие.
С самой первой нашей встречи мы
друг другу лгали. Лгали напропалую. У каждого были свои тайны,
цели, желания. До тех пор, пока все они не выплыли наружу. Я
затрудняюсь посчитать, сколько объяснений было между мной и Гончим,
но точно знаю одно: я проиграла в тот момент, когда посчитала, что
теперь могу ему безоговорочно верить, раз недомолвок больше не
осталось.
Он дважды предал меня, я нарушила
свое обещание и все же убила его брата.
Стена между нами выросла до
небес.
Вот только любить-то я его от этого
не перестала… Два года тенью следовала за ним из мира в мир,
оберегая во время особенно опасных и сложных заданий. Сейчас он
лежал в этой гостинице живым и относительно здоровым только потому,
что мне удалось вовремя прийти на помощь.
