Чёрт. Ну и ночь. Жарко, как в аду. Не припомню, чтоб
когда-нибудь в Питере было настолько душно. Днём жарило солнце, к
вечеру пошёл дождь, а потом стало просто нечем дышать.
Я поглубже натянул капюшон старенькой куртки, надёжно скрывавший
моё лицо, и перепрыгнул через поистине огромную лужу - обходить
было просто лень - и, конечно, вляпался в грязь. Вода и какая-то
пахнущая бензином жижа брызнули в разные стороны. Наклонившись, я
подвернул штанину не по размеру длинных джинс и пошёл дальше.
Плевать. Высохнет.
Посмотрев на электронные часы небольшого торгового центра,
ускорил шаг. Не думаю, что моя птичка упорхнёт так быстро, однако
стоило поторопиться. Я уже неделю наблюдал за ней, следовал
повсюду, досконально изучил маршрут. А сегодня утром проснулся и
понял, что пора действовать. Будет обидно, если всё сорвётся.
Свернув с моста на Петровскую косу, а затем на один из
безымянных проездов, я быстро добрался до Рэйнер Клаба,
притаившегося между многочисленных яхт-клубов острова. Трёхэтажное
здание из красного кирпича гудело, словно улей.
Гости уже давно прибыли и веселились внутри. Одетый в униформу
охранник у входа намертво приклеил к лицу учтивую улыбку и кланялся
припозднившейся паре. Дама повела плечом, укутанным тонкой
накидкой, и, не взглянув в его сторону, прошла мимо. Её спутник
хлопнул мужчину по плечу, вложил в руку чаевые и исчез в клубе.
Но я обошёл его чуть правее и оказался на маленькой тихой улочке
без названия.
Она была на месте. Красавица. Стояла и ждала только меня.
Стас даст мне не меньше двух сотен, если я доставлю её к нему.
Уж он-то её расцелует как надо. Стас никогда не скупился на деньги,
в отличие от остальных. Всё честь по чести и без обид. Наверное,
поэтому многие парни предпочитали работать с ним, а не с Кирей. Тот
был злой, как чёрт, и скупой, словно нищий. Хотя последнее никоим
образом к нему не относилось.
Что ж, этой суммы мне хватит, чтобы, наконец, свалить
отсюда.
Уже несколько месяцев ничего мне так не хотелось, как уехать из
Питера. Город будто давил на меня. Точно не решил, куда отправлюсь
- на юг или на север - но подальше от этой клоаки. Была и ещё одна
причина, кроме скуки. Я слишком примелькался. Тот мент, что схватил
меня за руку два месяца назад, да не удержал, разослал мой портрет
авторства неизвестного художника по всем близлежащим отделениям.
Проблема сама собой не решится, пусть меня и не ищут, но, если
попаду в поле их зрения, вдруг кто-нибудь возьмёт да и вспомнит,
что видел мою мордашку на доске почёта в отделении.
Двери чёрного входа клуба внезапно открылись, и я юркнул в тень.
До меня донеслись отголоски громкой музыки и визгливого женского
смеха, на октаву ниже звучал мужской. Туповатый на вид охранник,
что, впрочем, было обманчиво, выглянул на улицу, осмотрелся,
наморщил бычий лоб и скрылся в недрах здания.
Я снова был один, но из тени выступать не спешил.
Выудив пачку сигарет из широкого кармана, вытряхнул одну на
ладонь и прикурил. Наверное, мне стоило быть ещё осторожнее, но
здесь никого не было, кроме меня и этой глазастой ласточки, а если
вдруг нечаянный прохожий промелькнёт, я надеялся, что он не обратит
внимания на тусклый огонёк моей сигареты.
Затянувшись, я с наслаждением ощутил, как дым делает круг по
лёгким, и выдохнул. Меня не тянуло курить, просто увлекал сам
процесс. Курение действительно успокаивало. Дрожащие руки -
последнее, что мне сейчас нужно.
Мой взгляд не отрывался от притаившегося на одинокой улице
автомобиля. Глупый хозяин решил, что на клубной парковке его могут
помять или поцарапать, поэтому поставил его чуть поодаль. Может, он
даже приплатил этому звероподобному охраннику, чтобы тот
периодически выглядывал и посматривал на его сокровище. Но, сдувай
пылинки, не сдувай, его красавица вскоре, хоть и ненадолго, станет
моей.
