Сумерки мягко окутали дом,
растушёвывая границы между днём и ночью. На кухне тикали старые
часы, подаренные матерью много лет назад. Их размеренный ход
успокаивал, как будто напоминая, что жизнь продолжается, несмотря
ни на что. В окно пробивался свет уличного фонаря, отбрасывая
длинные тени на стены. Нарезая овощи для ужина, слышала, как
шелестят листья за окном. Ветер усилился, и в воздухе чувствовалась
прохлада. Сентябрь всегда приносил с собой эту особенную атмосферу
— смесь уюта и предчувствия перемен.
— Гена опять задерживается? —
спросила себя вслух, хотя ответ был очевиден. Последнее время он
всё чаще возвращался поздно, ссылаясь на работу. Раньше его
отсутствие не вызывало беспокойства. Привыкла верить каждому его
слову, ведь за тридцать лет брака не было ни единого повода
усомниться в нём. Но сегодня что-то казалось другим. Может быть,
это была интуиция или просто усталость от постоянных
оправданий.
Положила нож на разделочную доску и
вытерла руки о полотенце. Взглянула на часы: уже половина девятого.
Ужин давно готов, но стол оставался пустым. Заглянула в
холодильник, чтобы проверить, всё ли на месте. Всё было идеально,
как всегда. Каждая деталь дома говорила о заботе и порядке. Только
вот сама хозяйка чувствовала, что этот порядок начинает давить.
Вышла на террасу, чтобы полить
цветы. Лето закончилось, но розы всё ещё цвели, словно не желая
сдаваться осени. Брызги воды блестели в свете фонаря, создавая
причудливые узоры на лепестках. Вдохнула прохладный воздух, пытаясь
прогнать тревожные мысли.
— Ты слишком много думаешь, —
произнесла тихо, обращаясь к себе. — Ему просто много работы. Это
нормально.
Но сердце не хотело соглашаться с
разумом. Что-то внутри подсказывало, что дело не только в работе.
Может быть, это были мелочи, которые раньше казались
незначительными. Например, новые рубашки, которые появились в
гардеробе. Они были дорогими, стильными, совсем не такими, какие он
обычно носил. Или запах парфюма, который иногда чувствовался на его
одежде. Этот аромат был слишком сладким, слишком молодым. Не таким,
какой выбирал бы для себя Геннадий.
Дверь распахнулась, и в прихожей
раздались шаги — быстрые, чуть тяжёлые. Сердце дрогнуло. Хотелось
верить, что это просто усталость, что день выдался трудным. Но
стоило увидеть его лицо, как сомнения развеялись. Взгляд скользнул
мимо, будто боялся задержаться на мне. Пиджак — резким движением на
вешалку, галстук — рывком ослабил, небрежно сунул в карман.
— Добрый вечер, — голос звучал
ровно, но внутри уже вспыхивало беспокойство. — Ужин готов. Я ждала
тебя.
— Прости, задержался, — сухо бросил
он, расстёгивая манжеты. — Работы много.
И всё. Ни улыбки, ни обычного: *"Как
твой день?"* Он даже не попытался сымитировать интерес. Просто
шагнул дальше, к кабинету, отгородившись от меня стеной невидимого
напряжения.
— Ты даже не поужинаешь? — шагнула
за ним, не желая вот так просто отпустить.
— Позже, — донеслось из-за закрытой
двери. — Мне нужно закончить одно дело.
Дверь. Чёртова дверь. Ещё одно
препятствие между нами. Сколько их уже?
Села в гостиной, чувствуя, как
пустота наполняет грудную клетку. Плечи сдавило невидимым грузом,
тяжесть которого только росла с каждым молчаливым вечером. Тишина
давила. Даже привычное тиканье часов казалось издевательски
громким.
Встала, подошла к окну. Снаружи
ветер играл с листьями, кружил их в бесшабашном танце. Когда-то и
мы так кружились — в разговорах, смехе, прикосновениях. Когда-то… А
теперь? Теперь даже простой вопрос встречает глухую стену.
Где же мы потерялись? И можно ли ещё
найтись?
Через некоторое время всё-таки
решилась заглянуть в кабинет. Дверь была приоткрыта, и узкая
полоска света от настольной лампы разрезала полумрак коридора.
Внутри — тишина, только едва слышное постукивание пальцев по
экрану. Геннадий сидел за столом, наклонившись вперёд, полностью
погружённый в телефон. Пальцы так и порхали, скользили,
печатали.
