Не плакать, только не плакать!
Держись, Яна!
Я не должна показывать мужу свою
слабость. Виктор этого не любит и не оценит.
– Повтори! – кричит муж. – Повтори,
что ты сказала, дрянь!
– Вить, – стараюсь говорить мягко,
но голос дрожит. – Успокойся, пожалуйста. Ты меня пугаешь.
– Я сказал, повтори, что ты сейчас
сказала! – еще громче кричит он и подходит вплотную ко мне.
У Виктора было перекошенное от гнева
лицо, глаза его налились кровью, а грудь тяжело вздымалась из-за
частого дыхания.
Ощущение ужаса усиливается, в сердце
сжимается нестерпимая боль, жар разливается по телу, а кожа
покрывается холодным потом.
– Говори!
– Врач, – сглатываю вязкую слюну. –
Которого ты выбрал для обследования, сказала… – вновь смотрю на
мужа. – Чтобы ты… проверился… проблемы могут быть в тебе…
– Дрянь! – звонкая пощечина обжигает
мою правую щеку. – Как ты, – хватает меня за горло сдавливая.
Дышать становится тяжело, в глазах темнеет. – Могла допустить в
свою тупую голову, что у меня могут быть проблемы со здоровьем? –
хватаюсь обеими руками за его руку, пытаясь оторвать ее от своего
горла. – Я что по-твоему не могу оттрахать бабу, чтобы она
залетела? – отпускает мое горло, и я падаю на пол, кашляя. – Ты
знаешь, сколько баб сделали от меня аборты? А? Знаешь?
– Вить, – отползаю к дивану. – За
что ты так со мной? – вытираю слезы с щек. – Это врач сказала, а не
я.
– Если ты, – тычет в меня пальцем, –
не забеременеешь в этом месяце, то я и тебя, и твою семью по миру
пущу с протянутой рукой. А теперь скройся с моих глаз. Видеть тебя
сегодня не хочу.
Дважды мне повторять не нужно, я
быстро поднимаюсь с пола и бегу в свою комнату. В ванне раздеваюсь
и сразу становлюсь под тугие струи воды. Воду делаю погорячее. Даю
волю слезам, в очередной раз оплакивая свою никчемную жизнь и свой
неудачный брак.
Если бы не мои родители, которые всю
жизнь гнались за богатствами, меня бы сейчас здесь не было.
Договорной брак - самое ужасное, что
могло произойти в моей жизни.
Муж сам предложил обратиться в
клинику и узнать, почему я на протяжении трех лет не могу
забеременеть. Я пыталась ему объяснить, что такое случается, нужно
подождать и расслабиться. Да и я, если честно признаться, не хотела
от него рожать. Потому как понимаю, что тогда буду связана с ним
навсегда.
И вот результат.
А если об этом узнают мои родители,
то они меня точно со свету сживут. Они боготворят моего мужа,
готовы повесить его портрет и молиться на него по утрам.
Про свою неудачную попытку побега,
даже вспоминать не хочу. В тот день я четко осознала, насколько
страшный и опасный человек мой муж.
“Если ты еще раз выкинешь что-то
подобное, то твою любимую сестренку будут очень долго искать. И,
поверь мне, не факт, что найдут” – это была единственная
фраза, которую Виктор сказал после того, как меня поймали на
автовокзале и привезли к нему домой.
Закрываю кран и выхожу из кабинки, в
комнате душно, зеркало запотело. Взяв полотенце, вытираюсь и
надеваю халат. Протерев зеркало, я с ужасом смотрю на свое лицо. На
правой щеке виден отпечаток от его массивной ладони, возле глаза
кровоподтек.
Раньше Виктор себе такого не
позволял, он мог накричать, оскорбить. Но чтобы ударить, такое
случилось впервые.
И главное, за что?
Горькие слезы застилают глаза, из
груди вырывается болезненный всхлип. Закрываю рот руками и медленно
опускаюсь на пол, рыдая.
Когда слез уже не осталось, а в
голове была лишь пустота, я возвращаюсь в спальню и ложусь в
кровать.
Никак не могу найти удобную позу для
сна, кручусь с одной стороны в другую.
Я погружаюсь в полусон, когда вдруг
раздается скрип открывающейся двери, а через мгновение ощущаю, как
пружины кровати прогибаются под весом Виктора…
