В горле пересохло, а лицо горит,
словно бы мы сейчас стоим не на морозе, а в жерле вулкана. Сабуров
наступает на меня, заставляя вжиматься в холод уличной стены,
который я чувствую даже через пуховик.
- Ты что творишь, Лина?! Ты в какие
игры со мной играть решила?! Я же могу уничтожить тебя!- расстояния
между нами больше нет. Он резко дергает за локоть, впечатывая в
себя. Чувствую его горячее дыхание на своем лице. Поднимаю глаза и
обжигаюсь, но стойко терплю, не пасую.
-Я не та маленькая неопытная
девочка, какой была при нашей первой встрече, Илья! Не смей меня
пугать! Мы друг другу больше никто! Я свободный человек!
- Ты мать моего ребенка, Лина!
Ребенка, которого ты прятала от меня! Ты реально наивно полагала,
что я никогда ничего не узнаю?! Ты на что вообще рассчитывала,
скрывая правду даже тогда, когда мы встретились лоб в лоб?!
-Ты не особо и желал знать эту самую
правду!
Снова встряхивает меня, как
тряпку.
-Правда для тебя в том, что я буду
общаться со своим ребенком столько, сколько захочу! И не пытайся
воевать со мной! Проиграешь! Согласишься на все мои условия!-
продолжает он свой железный натиск.
-Не соглашусь!
-Лина! –металлический тон
предостережения эхом звенит в бетоне закоулка, где он меня
подловил,- Я всё равно выиграю в этой войне! Ты против меня- это
даже смешно.
Я закидываю голову и смотрю на его
жесткую усмешку яростно и агрессивно.
-А кто сказал, что я буду воевать с
тобой одна?! А что, если на моей стороне будет такой же сильный
мужчина, как и ты?
Его властный захват теперь
перемещается на мой затылок. Оттягивает волосы, заставляя поднять
на него глаза.
-Если ты о Ковале, хрен он попрет
против меня.
-Уверен? А если я постараюсь и
сделаю так, что он не сможет мне отказать?
-Стерва,- шепчет
яростно,-по-взрослому играть решила? Не провоцируй меня, Лина…
Соглашайся на мои условия по-хорошему. Ты ведь знаешь, как сильно
меня всегда заводило твое «нет», девочка моя…
Меня спасает появившаяся в арке
парочка, которая растерянно-пугливо замирает, видя дикую схватку
нас двоих. Илья раздраженно на них оглядывается, но отступает,
ослабляя натиск. Я быстро избавляюсь от его захвата и пытаюсь
отдышаться. Все это время рядом с ним, вжатая в него, я даже не
дышала.
-Хочешь видеть ребенка, Сабуров, иди
в суд. А пока в его свидетельстве о рождении стоит прочерк в графе
«отцовство», не смей к нам подходить.
Решительно направляюсь на главную
улицу, смотря на ее огни, как на спасительный маяк. Мне бы быстрее
нырнуть в обманчивый покой трамвая, подальше от него…
-Никакого Коваля. Никого, Лина. В
твоей жизни не будет другого мужчины. Ты только моя. Всегда была
только моей…-слышу его хриплый ответ в спину, от чего по ней
пробегают мурашки…
- Линусик, иди поспи, я присмотрю за
Дианочкой,- говорит мне мама, с любовью наблюдая за тем, как
трехмесячная дочка весело лопочет на своем малышковом языке, мило
подрыгивая ножками и разгрызая беззубыми деснами погремушку.
И кто бы сейчас сказал, что этот
улыбчивый ангел бушевал всю ночь, не давая мне спать.
Я с благодарностью смотрю на маму и
даже не спорю с ней. Сил и правда нет совсем, а через четыре часа у
меня уже занятия в музыкальной школе.
С тех пор, как я вернулась в родной
Муром, прошла целая жизнь и теперь мне казалось, что той меня,
Лины, живущей в шумной и неугомонной столице, всегда пугавшей меня
своим ритмом и скоростью, влюбленной в своего мужа - идеального,
благородного, богатого мужчину, срисованного с «карты желаний»,
вовсе никогда и не было. Здесь, вдали от суматохи, показухи и
тщеславия, я чувствовала себя умиротворенно и спокойно. И мысленно
я благодарила судьбу, что приняла единственно верное решение тогда-
не ждать развития событий, впадая в еще больший нервный стресс,
подвергая риску себя и растущего во мне малыша, а отпустить и уйти
в тень… Убежать подальше от так и не ставшего родным большого
города, от Ильи и воспоминаний о нем, от самой себя- той моей
части, которая тоже так и не стала мной настоящей…
