– Пустите меня к нему! – услышала я окрик и обернулась, отрывая
взгляд от закрытых дверей реанимации, где после операции отходил
мой муж.
– Женщина, извините, вам туда нельзя, в реанимацию только
родственников пускают, – попыталась было объяснить незнакомке,
которая держала за руку ребенка. Мальчика лет пяти. Он жался к маме
и явно чувствовал себя неловко.
– Я и есть родственница! – заявила она, горделиво тряхнув рыжими
локонами. – Я мать его сына! Пустите меня…
Мать его сына? А я тогда кто? Прижала руку к животу, где уже
зарождалась жизнь. Что говорит эта женщина, которая так рьяно
рвется к моему мужу?
Боже мой, что происходит?
– Простите? – отпрянула я, инстинктивно ища поддержки у белых
негостеприимных стен лучшей больницы города, куда Диму на скорой
привезли после аварии. Он не справился с управлением и влетел в
столб. Черепно-мозговая травма, перелом ребер, пятичасовая
операция…
Всё это время я была здесь, позвонила его матери и отцу, они уже
вылетели с отдыха вместе с младшим братом мужа.
– Я долго жила в тени! – с претензией напирала она. – Но я
должна думать о ребенке! Если Орлов умрет, я должна получить
наследство! Иди сюда, Ваня. Вот смотрите, у меня сын от вашего
мужа! Ему пять лет, – горделиво представила она ребенка, испуганно
прижавшегося к ее ноге.
В голове зашумело. Кажется, я попала в какой-то кошмар. Скорее
бы проснуться. Это какой-то бред, розыгрыш, это женщина больна или
белены объелась! Какой еще Ваня пяти лет? У моего мужа нет
детей!
Или я просто не знала? Неужели он нагулял ребенка на
стороне?
Жизнь мужа держится на волоске после операции, но, если он
выживет, ему придется объясниться, почему он скрывал от меня вторую
семью…
И если эта женщина и правда родила ему сына, он никогда не
узнает, что я ношу его ребенка… Я не смогу с ним жить, я уйду…
– Вот, – женщина протянула мне какие-то бумаги. – Убедись
сама!
– Вероятность отцовства – девяносто девять процентов… –
пробормотала шепотом, бегая глазами по строчкам.
Руки затряслись мелкой дрожью. Голова закружилась.
Это правда, это всё правда. Эта женщина – любовница моего мужа,
а рядом с ней – его сын. Он скрывал от меня свою вторую семью.
Пространство около меня начало расширяться и сужаться, я едва
стояла на ногах и практически рухнула бы на пол, если бы
пробегавшая мимо медсестра не подхватила меня и не усадила на
железный неудобный стул.
Почему он такой холодный? Почему родственники больных, лежащих
при смерти, должны сидеть на таких ужасных стульях? Здесь же
лечение стоит бешеных денег… Да, мой муж – олигарх, и это для него
копейки… Но можно же установить хотя бы диванчики…
Боже, о чем я думаю? Это мозг просто пытается уцепиться хоть за
что-то, чтобы не думать… Чтобы не встречать реальность, где
существует тайная семья моего мужа.
Уже не тайная…
Дурацкая мысль пронеслась и исчезла, когда рядом со мной, словно
из ниоткуда, возник пластиковый стакан с водой. Взяла его
машинально. Добрые глаза медсестры понимающе на меня смотрели.
– Выпейте. С вами всё в порядке?
Глотнула немного воды. Сознание продолжало плыть, язык
отказывался работать. Изо рта просто раздавалось какое-то сипение –
и ничего больше.
Я не верю! Я просто не верю, что столько лет жила во лжи! Мозг
никак не хотел принимать правду. Сопротивлялся. Хотел оправдать
Диму.
Нельзя верить первой встречной. Тест может быть поддельным. Всё
это может быть подстроено. Он очнется и расскажет мне, что это всё
неправда.
Мой муж – молодой красивый олигарх, за ним гоняются сотни
женщин, хотят его внимания, денег, попасть в его семью, а он выбрал
меня, довольно-таки неприметную девушку, даже не его круга, но мы
же были так счастливы!
Нет у него никакой любовницы, никакого сына.
