Развод. Я была слепа

Москва

Научно-исследовательский институт глазных болезней

Надя

— Вот что меня в тебе удивляет, так это то, что ты всегда улыбаешься, — войдя в палату, треплет по голове дядя Саша и присаживается на кровать. — Ну, как ты? Готова ехать домой?

Внутри меня бабочки порхают от этой мысли.

— Не терпится порадовать мужа. Уже представляю его реакцию.

— Почему так и не сказала ему, что видишь?

Вспоминаю, как прошла моя первая операция, и прерывисто вздыхаю.

— Думала: а что, если я обрадую его, а на третий-четвертый день снова перестану видеть, как было в прошлый раз. Он тогда места себе не находил. Только успел выдохнуть, и тут на тебе — я снова ослепла.

— На этот раз все прошло наилучшим образом, — уверяет дядя. — Сейчас у тебя картинка немного размыта, но через пару дней газ, который мы вкачали в твои глазки, окончательно выйдет, и ты будешь видеть так же, как до аварии.

— Отличный прогноз, — показываю класс. — Теперь я могу с уверенностью заявить мужу о том, что все получилось.

На самом деле последние пару дней я порывалась сообщить Марку эту прекрасную новость, но не хотела делать это по телефону. Он почти две недели был в командировке и не приезжал ко мне. Сегодня утром вернулся и должен был забрать меня в обед, но позвонил и сказал, что немного приболел.

С нетерпением жду завтрашнего дня. Так хочется поскорее оказаться дома!

— Дядь Саш, только не выдавайте меня, когда он приедет. Хочу держать интригу до конца.

— Мое дело вылечить тебя, а с мужем сама разбирайся. Самое главное, скажи ему, что, если он еще раз подвергнет твою жизнь опасности, одним разговором со мной не отделается. Если б твой отец был жив, то шкуру бы с него спустил за такую езду. Ну а ты по приезду домой не забывай вовремя закапывать капли, побольше отдыхай. И чтобы никаких нагрузок, ясно?

— Есть, шеф! — выпрямляюсь я.

— Как же ты похожа на отца, Надюшка, — вздыхает дядя. — Бездонные голубые глаза, белые волосы. Уже почти три месяца прошло, как его нет с нами… Что будешь делать с его квартирой? Продашь?

— Наверное. Оставлять ее нет смысла. Дом очень старый, соседи пьяницы. Даже сдать ее в аренду, скорее всего, не получится.

— Деньги с продажи прибереги для себя, — настоятельно советует. — Пусть хоть какая-то подушка безопасности будет.

— Вряд ли мне понадобится эта подушка, — смеюсь я. — Ты же знаешь, кто мой муж и какое у него состояние. Он обеспечивает нас со Златой всем необходимым. Кстати, нужно позвонить ей.

Беру телефон и звоню дочери.

— Малыш, ты уже вышла из гимназии?

— Да, мам. Жду у ворот дедушку. А он меня домой повезет или опять к нему в гости?

— Папа приболел, поэтому сегодня еще денечек побудешь у дедушки, а завтра мы заберем тебя, ладно?

— Угу…

— Не скучай, зайка. Уже завтра увидимся, — чмокаю в трубку и скидываю звонок.

Спасибо отцу Марка, что заботится о Злате. Не знаю, что бы и делали без него.

— Слушай, а зачем тебе ждать до завтра? — спрашивает дядя. — Вижу же, что домой рвешься. Да и Злата соскучилась. Давай я тебя отвезу?

— Серьезно? — Я прижимаюсь к дяде и целую его в колючую щеку. — Можно собирать вещи?

— Собирай, — смеется он. — А я пошел за твоей выпиской.

Час спустя

Подмосковный коттеджный поселок

— Я провожу тебя до крыльца и поеду, — въезжая в поселок, говорит дядя. — Мне нужно до шести успеть в банк.

— Конечно. Я теперь зрячая, справлюсь.

Как только машина подъезжает к воротам, чувствую, как вниз моего живота спускается приятная волна. Наконец-то я снова вижу наш дом. Немного размыто, но это временно.

— Что-то Марк не торопится тебя встречать, — ворчит дядя.

— Спит, наверное, после долгого перелета. Да еще и приболел.

Окна спальни выходят на другую сторону, и, если он там, то попросту не видит нас.