«Ну, это мы еще посмотрим, насколько он таков! – подумал Владислав Второй, откидываясь на спинку кресла. – И таков ли вообще… Главное, не тянуть с розыском! И чтобы максимальное внимание уделили!»
Его величество император росский сидел в своем рабочем кабинете, зажав в кулак бородку клинышком, и в который уже раз перечитывал письмо, присланное ему по защищенному каналу неведомым адресантом.
Впрочем, доступ к этому каналу связи имело столь ограниченное количество граждан Росской империи, что инкогнито сохранять адресанту придется недолго.
Именно по этой причине был вызван к государю-императору граф Василий Илларионович Толстой, глава министерства имперской безопасности.
Впрочем, граф о причине вызова пока не знал и, наверное, вовсю ломал сейчас свою седую голову, пытаясь понять, чем обусловлена внеочередная аудиенция. Ведь проблемы, за решение которых отвечало министерство, они с императором только вчера обсуждали…
Анонимное письмо было очень коротким.
«Ваше императорское величество! – гласило оно. – Будучи лояльным гражданином Росской империи, не могу не сообщить вам о слухах, которые в последнее время циркулируют в определенных кругах. Согласно этим слухам, у Вашего Величества имеется незаконнорожденный наследник».
Прочитав украшавшие видеопласт строчки в очередной раз, Владислав снова откинулся на спинку кресла и глубоко вздохнул. Глаза его невидяще пробежались по многочисленным шпалерам, украшающим стены кабинета.
Проблема наследника была для императора (да и для всей Империи) притчей во языцех.
Сын, которого подарил в конце концов матушке-императрице Господь, оказался болен редкой и жуткой болезнью, которую не смогли излечить ни местные врачи, ни залетные медицинские светила, отвечающие за здоровье Тима Бедросо, мерканского Вершителя, личного друга росского императора.
Возможно, стоило бы обратиться к новобагдадским или фрагербритским медикам, которые в своем деле также собаку съели, но это было опасным прежде всего для самого Владислава. Пускать врагов во дворец – смерти подобно; отправлять цесаревича лечиться за кордон – глупость не меньшая. Прогерию-то, возможно, и вылечат (что, кстати, далеко не факт!), но кто вернется на Новый Санкт-Петербург под личиной выздоровевшего Константина – одному дьяволу ведомо. Не придется ли пасть императору от руки сына, который на самом деле сыном уже и не будет?… Тут сто раз макушку поскребешь!
Так и зачах Константин, состарился в течение нескольких лет, угас, будто свечка, да и почил в бозе.
То ли наказание Господне за грехи родительские, то ли…
И ничего не поделаешь! Тут ломай голову не ломай… Хоть вдребезги разбейся, а пути правильного нет. Коли медицина бессильна, смертные беспомощны.
И остались от сына-наследника только надгробная плита в родовой императорской усыпальнице да хроникальные фильмы, коих средства массовой информации создали великое множество.
Но хронику в императоры не возведешь!..
На пороге возник граф Александр Мстиславович Апраксин, личный секретарь Владислава Второго, крупный мужчина лет сорока пяти, с чисто выбритыми черепом и острым подбородком.
В каждодневных делах император был без него как без рук.
– Ваше императорское величество! К вам его сиятельство Василий Илларионович Толстой.
Государь дематериализовал видеоформу сетевого агента, носившего личину первого древнеросского императора Петра Алексеевича Романова, и стремительно поднялся из-за стола:
