Выход на бис. Оглушающий гул аплодисментов, отдающийся болью в висках. Ослепляющий свет софитов, закрывающий глаза мокрой пленкой из подступающих слёз. Низкий поклон, спасительно держась за руку участника труппы. Удовлетворенная улыбка на лице. Вымученная, требующая затраты оставшихся сил. Красивая маска, подавляющая сковывающий сознание страх… Я здесь! Не прячусь, забившись в угол. И всё ещё имею право на управление хоть какой-то частью своей никчемной жизни… Наивная идиотка… Интуиция все эти дни твердит, что затишье далеко не конец этой гнусной истории. Меня не оставят в покое… Накаченная анальгетиками, бестолково пытаюсь доказать свою независимость. Назло ему или всё же ради себя, не сорвав расписание, вышла на сцену и, превозмогая боль, смогла отыграть до конца.
Резко гаснущий свет. Гул разговоров, усилившийся в толпе зрителей, покидающих свои места. Боязливый взгляд в темноту пустеющего зала. Кулисы медленно ползут по полозьям, издающим легкий скрип. Словно музыка из фильма, не предвещающего хорошего конца. Отпускаю руки, чувствуя нарастающую дрожь, пробивающую всё тело. Физически ощущаю его давящий взгляд, каленым железом прошедший по коже. Из первых рядов. Из мглы, повисшей в зале. Направленный лишь на меня… Мотаю головой, кривясь от простреливающей боли, скидывая наваждение. Его здесь нет! Не может быть! Не способен приблизиться и близко… после всего! Баженов должен быть занят другим. Объяснять следователю, что моё заявление – липа чистой воды. Или, как минимум, загружать адвоката поиском лазеек, чтобы снять с его "чистого имени" грозящие статьи… Дура! Господи, какая же я была дура, наивно рассказывая служителям закона причины моего появления в больнице… Надо было молчать! Не поддаваться эмоциям. Взыгравшей ненависти и желанию отомстить, отыграться. Его денег достаточно, чтобы изъять все бумаги. Замять дело за недостатком улик или перевести подозрение на кого-то другого.
Твою мать! Надо было сразу бежать. Написать отказ от госпитализации и сваливать из города на следующее же утро! Не тратить впустую драгоценные дни! Не надеяться, что он проглотит мой выпад. Кто я такая, чтобы он, не обозлившись пуще прежнего, а лишь пожурив за провинность, отпустил меня? Ему проще свернуть мне шею… С улыбкой на губах расправиться с обнаглевшей сукой, решившей, будто она способна играть на равных и сбросить с плеч его цепкие лапы. Будто она в силах потребовать свободу, позабыв о непогашенном долге. Сбежать от него, не оставив что-то взамен… Надо было исчезнуть… Безмозглая дура! Не важно, как и куда! Рвануть на зелёный в любой выезд из города и затеряться на просторах страны. Только ведь мне обещали защиту. Доблестные представители закона, истекавшие слюной в момент моего рассказа, требовавшие мелких подробностей, от которых у меня срабатывает рвотный рефлекс. Смаковавшие слова и ухмылявшиеся моей реакции. Только мне было уже всё равно… А сейчас…
Для чего я сегодня вышла на сцену? Не попросила замены и не подала заявление об уходе? Оставив на всякий случай дорожную сумку в гримерке… Бесстрашная! Верящая в то, что не одна. Наивная.
Закрытие сезона. Последний спектакль. Выход на бис. Повисшая в зале тишина и опустевшая сцена. Все разбрелись по своим каморкам. У всех свои заботы, дела. Без толку стоять здесь одной. Как ни старайся оттянуть момент, он не изменится. Разворачиваюсь в сторону выхода. Отзвук шагов в хитросплетении узких коридоров отдается зловещим эхом. Приглушенный свет. Пересохшие губы под грузом толстого слоя грима и помады, иссушенной обрывистым дыханием. Два дня я ждала, что за мной придут. Пряталась дома, не одергивая штор. С наступлением темноты не включая света. Вздрагивая от каждого звука. Слышала несуществующие шаги, доносившиеся из-за входной двери, словно кто-то выжидал, насколько хватит моего терпения не покидать устрашающего своей мнимой безопасностью жилища. А я трусливо сидела внутри, запершись на все замки, которые всё равно не смогут спасти в случае вторжения. У людей Баженова свой стиль – врываться без стука, буквально снося двери с петель.
