Москва
В понедельник с утра позавтракали, и поехал записывать передачи на радио. Начали мы с Николаевым с Кубы. Рассказал те факты, которые малоизвестны в Советском Союзе, но для кубинцев очень важны для понимания выбора их нынешней антиамериканской политики. О том, как в конце девятнадцатого века в Латинской Америке разгорелась борьба с испанскими колонизаторами. И Куба, как одна из важнейших испанских колоний в Латинской Америке, с азартом включилась в эту борьбу, в надежде обрести независимость. США в то время сами воевали с Испанией. Их целью было вытеснить все европейские страны с территории Латинской Америки. Так что Штаты взяли и предложили кубинским повстанцам ввести контингент американских войск для помощи в борьбе с испанскими колонизаторами. Повстанцы, не будь дураками, сразу же отказались, сказав, что, а где у нас гарантии, что мы вытесним испанских колонизаторов и не получим вместо них американских? Уж лучше мы сами справимся с испанцами…
Американские переговорщики в то время были не менее хороши, чем сейчас. Они заявили, что США – это родина первой конституции и прав человека на планете. Неужели вы думаете, что такая страна может, выкинув испанцев, занять их место на Кубе? Но если вы всё же не верите, то мы можем принять в США закон о том, что американские войска после того, как окажут помощь кубинским повстанцам, и они победят, тут же немедленно проследуют на корабли и уедут к себе домой. Кубинские повстанцы поверили и сказали: «ну, ладно, тогда принимайте закон! Раз такое дело, и закон будет, тогда мы вас допустим к борьбе с испанцами».
Американский Конгресс собрался и принял закон – именно такой, какой обещали кубинцам. И повстанцы разрешили американцам прислать военный контингент на их остров.
Спустя несколько месяцев победа была одержана, испанцев вытеснили с территории Кубы. И тогда американский Конгресс собрался обсудить очень важный вопрос. На Кубе были огромные плантации сахарного тростника, а в девятнадцатом веке сахар был тем, чем сейчас в мировой экономике является нефть. На нём делали невообразимые состояния. И американский Конгресс решил, что нельзя упускать контроль над такой территорией, где столько денег можно сделать на сахарном тростнике. И тут же принял новый закон, который отменял прежний закон о том, что американские солдаты должны немедленно уйти с острова после победы над испанцами. Так что американские солдаты задержались на Кубе ещё на три с лишним десятка лет…
– Жулики и обманщики, получается, эти американские империалисты? – с негодованием спросил меня Николаев.
– Да, и кубинцы это выяснили на своей шкуре. Джентльмены дали свое слово, джентльмены его забрали. Именно поэтому кубинцы так и поддержали Кастро и Коммунистическую партию Кубы.
Дальше мы перешли к уже более известной советским людям истории Кубы, включая тиранию Батисты, засилье американской мафии на острове. Все эти казино и роскошная жизнь для богатых гринго на глазах у нищих кубинцев. Бордели, в которые американские мафиози насильно тянули молодых кубинок, чтобы зарабатывать на американских туристах. Естественно, что это возбуждало ненависть у народа, чем и воспользовались коммунисты.
Я так увлёкся, что Николаев показал мне на часы, когда мы ещё и не добрались вообще до современной Кубы. Мол, всё, время для передачи исчерпано, она не резиновая.
После десятиминутного отдыха перешли к Чили. Вот здесь, конечно, я уже чувствовал себя, как на минном поле. Так свободно изъясняться, как это сделал в КГБ, я ни в коем случае не мог. Это там можно было относительно просто резать правду-матку. Но делать это на советском радио в отношении дружественного социалистического режима было никак невозможно. Так что пришлось широко пользоваться эзоповым языком. Я живописал те трудности, с которым столкнулось социалистическое правительство Альенде, не говоря о том, что оно же большую часть их и создало малограмотной политикой. Но всё же довёл до зрителей главную мысль, что Чили оказалось в такой серьёзной передряге, которую, скорее всего, не выдержит. Даже привёл аналогии с гражданской войной в Испании, в которой коммунисты проиграли, но, тем не менее, слава о той борьбе осталась на столетие.
