Глава 1.
Боль
Алёна провела рукой по гладкой салатовой стене, вдохнула аромат новой мебели, смешанный с запахом краски и древесного пола. О, да! Она, наконец, была по— настоящему счастлива. Скоро эти пустые помещения заполнит детский смех, крик и, конечно, детский плач. Куда ж без него. Они маленькие нытики, злыдни и драчуны, но такие милые. Её дети будут самыми лучшими. И они смогут заполнить пустоту в её сердце.
Молодая женщина медленно спустилась с третьего этажа, выключила свет и, нажав кнопку сигнализации, закрыла за собой дверь. В нос ударил запах сирени. Последнее время она стала слишком чувствительна к запахам. Дважды переболев коронавирусом, она радовалась, что обоняние осталось при ней, а не как у её подруги Светика постоянные галлюцинации древесного запаха. Круглая луна освещала дорогу ярче, чем блеклые фонари. Ту дорогу в её новую счастливую жизнь, которая она сама построит. Как вот этот новый детский садик.
Всё, что произошло десять лет назад, Алёна закатала в фундамент этого трехэтажного дома, в котором откроется ее детский сад. Не успела она выйти из него и спуститься с тротуара на пешеходный переход, как вдруг раздался пронзительный визг тормозов, и ее ослепил яркий свет фар. Она зажмурилась и испуганно задержала дыхание. В тот же миг страшные тени прошлого прорвались сквозь толщу цемента и взорвали её мозг воспоминаниями.
Десятое ноября. Громкий смех, запах дыма и шашлыков, звуки родных голосов. В тот день Кирилл был несказанно счастлив. Ещё бы! Он скоро станет отцом. Они приехали в деревню к её родителям, чтобы обрадовать будущих дедушку с бабушкой. Отец Алёны был потомственным военным. После инфаркта ему пришлось уйти со службы. И он, наконец, занялся тем, о чём мечтал – пчеловодством. С тех пор Алена просто купалась в меду. Сладкой женщиной называл ее муж. А муж – главный врач стоматологической поликлиники и по совместительству сын министра здравоохранения области. Родители были недовольны, что дочь изменила традиции и вместо военного выбрала зубника. То, что он сын министра, которого они априори считали ворюгой, только усложнило ситуацию.
В тот день папа Алёны любил всех. Он обнимал и целовал громко лающего Шарика, носил на руках маму, называя её бабулей, даже обнял Кирилла со словами “ну, ты молоток, мужик”. Счастье и мёд лились рекой.
Уже после десяти вечера Кирилл с Аленой стали собираться домой. Мама пыталась уговорить их остаться, ведь с неба срывались первые робкие хлопья снега, но Кирилл не любил спать в чужом месте. Ночевал он всегда только в своём любимом “замке” в Янтарном. Алёна тогда тоже поддержала маму. Зачем ехать в ночь, когда дороги однозначно никто не расчищает. Она канючила, как дитя “ну, давай останемся”, повиснув на руке мужа. Но Кирилл был, как всегда, непреклонен, и они, загрузив багажник мёдом, яйцами, мясом и мамиными пирожками, выехали домой.
Вскоре поднялась сильная метель. Переднее стекло залепило снегом, дворники не успевали его убирать. За окном выл ветер, а бэху кидало по всей дороге. У Алёны внутри всё похолодело от дурного предчувствия. Она поежилась и обхватила живот, не мигая, вглядывалась в буран. Ехать в такую погоду, да ещё и ночью настоящее самоубийство. Дорогу совсем занесло, разделительной линии ни черта не было видно.
Кирилл снова сбросил скорость и погладил её по голове. Глупо пошутил, что будь такие противотуманки, как у их бэхи, в войну на танках у Гитлера он бы Москву захватил. Она криво улыбнулась. Совсем не смешно. С тоской посмотрела на навигатор. Оставалось всего двадцать пять километров.
Господи, помоги нам доехать! Эта мысль была последней. Потому что в следующее мгновение их ослепил свет фар встречной машины. И всё исчезло. Всё закончилось. Жизнь её малыша, её жизнь.
