Красная каменистая земля сухо треснула. В щель выплеснулась, озарив все вокруг пурпуром, огненная река. С грохотом, сотрясшим землю, ударилась о выросшую со дна скалу, часть расплавленной земли даже попыталась взобраться на этот злой камень, но остальная масса магмы благоразумно раздвоилась на два потока.
Внизу горит и плавится, я с дрожью увидел, как огненная река уплотнилась, стала похожа на огненную тень, даже на силуэт человека, распростертого на земле.
Еще через несколько мгновений я уже отчетливо рассмотрел распростертого на выжженной земле огненного человека, огромного, как башня. Он поднялся медленно, соблюдая статус гиганта, багровый, с оранжевым огнем на сгибах локтей, шеи и коленей, неспешно и величаво повернулся на месте.
Сполохи адского огня продолжали играть на заостренном лице Сатаны, когда он неспешно оторвал от гиганта взор и повернул голову в мою сторону.
— Какой же он вложил потенциал…
— Какой? — спросил я.
Он коротко усмехнулся.
— Я вообще-то не об этом гиганте. О человеке… Столько всего в него вложено, что даже это вот существо из огня и металла копирует его, само того не замечая, хотя жалких, по его мнению, людишек ненавидит и стремится всех растоптать и уничтожить.
— Лучше пусть сидит здесь, — сказал я хмуро. — Не знаю как, но если выберется наверх, все равно уничтожим. Земля принадлежит человеку!.. Если даже преисподнюю почистили малость…
— Все не так просто, — сказал он задумчиво. — Разве вы еще не поняли, сэр Ричард? Под Храмом вовсе не преисподняя. Так, одна или несколько семей нефилимов, спрятавшихся некогда от потопа. В отличие от обнаглевшего человека, эти приняли угрозу потопа всерьез. Как вы знаете, большинство нефилимов сказали самоуверенно, что поднимутся на самые высокие горы, где вода не достанет, но кому, как не Создателю, который творил этот мир, знать высоту гор? Он запланировал потоп на семь ярдов выше самой высокой горы, помня о том, что рост самых высоких из нефилимов не превышает шести. Однако же некоторые нефилимы не стали карабкаться в горы, а предпочли уйти в пещеры поглубже и наглухо замуровали себя от поверхности, чтобы к ним не проникла вода.
Гигант медленно побрел по огненному озеру, магма ему до колена, но иногда проваливался почти до пояса.
Я спросил, не отрывая от него устрашенного взгляда:
— На одну из таких пещер мы и наткнулись?
— Верно, — подтвердил Сатана. — Нефилимы продолжали размножаться… в пределах пещер, конечно. Рыбы тут хватает, кроме того, убивают друг друга и съедают. Что так смотрите? Это же не им был дан запрет есть себе подобных. Раньше, между прочим, люди тоже не отказывались поедать друг друга! Самое лакомое мясо. Если вы называете себя демократом, то чего морщитесь?
— Демократия, — огрызнулся я, — еще не самое дно. Демократия — это варварство на самом высоком уровне! Усложнено культурой. Это раньше мир был предельно прост. Усложняться начал потом.
Гигант, постепенно удаляясь, темнел, с его раскаленного все еще багрового тела ссыпается темная окалина, наконец скрылся в поднимающемся дыму и вздымающихся гейзерах, а расплавленная магма продолжает растекаться неспешно и в то же время неостановимо.
— Верно, — согласился Сатана, — человек начал все усложнять. И что надо, и что не надо.
