Робот с космодрома Восточный

© Степан Мазур

Стёпке Рябову было пять лет, одиннадцать месяцев и много-много дней, когда он дорос до приключений.

Это был серьёзный русый мальчик с короткой причёской и забавной ямочкой на щеке. Но появлялась она лишь в те моменты, когда Стёпка улыбался.

Да вот беда. У тихого и спокойного ребёнка это случалось не так часто. Потому что поводов улыбаться у него не было! Единственный отпрыск в семье оказывался одинок, часто грустил и тосковал по приключениям с друзьями.

Стёпка неплохо вытянулся за время, проведённое с родителями. Мама Лида регулярно кормила его кашей, супами и блинами баловала.

«Ей бы самой вырасти», – думал Стёпка, жуя те блины чаще, чем соглашаясь на суп.

Мама она же совсем маленького роста. И даже носила короткую причёску.

«Вроде ест-ест, а сама всё не растёт», – поглядывал на неё сын с укором.

У неё только живот рос в последние месяцы. Постоянно поглаживая его, она даже разговаривала с ним больше, чем со Стёпкой.

Выглядело это подозрительно.

– Чего это ты с гороховой кашей разговариваешь? – спрашивал Стёпка, пытаясь поймать маму с поличным и заставить делать зарядку, чтобы не толстела.

Но она лишь таинственно улыбалась в ответ, тарелку отодвигала и отвечала: «чтобы жирок завязался».

«Хитрая мама», – подумал Стёпка: «Кашу ест, а зарядку не делает».

Мама, конечно, это не папа. Папа отжимался и приседал каждый день. И, глядя на него, Стёпка сам иногда махал руками-ногами. Пару минут, пока не уставал жутко.

Больше и не надо. Главное – участие.

Папа Матвей был гораздо выше мамы. И хоть блины не пёк, зато прослыл очень умным. А от этого рано начал лысеть и очки надел, чтобы издалека видели.

Это он научил Стёпку различать буквы и считать больше, чем было пальцев на руках и ногах. Но только не слишком много цифр стоило называть, а то родители такие – привыкнут, что умный и всё. Назад дороги нет.

Дурное это дело – учёба. Стоило только научиться и всё вокруг теперь складывалось для Стёпки в знакомые слова и цифры. Отчего младшего Рябова почему-то назвали взрослым и требовали с него больше ответственности.

А какая ответственность, когда разделить её не с кем?

«Ох, не стоило самому начинать одеваться и чистить зубы», – решил Стёпка, когда его в первый раз прозвали самостоятельным.

Да поздно. Сделанного не воротишь.

Ещё папа Матвей носил пышные усы. А вот с бородой постоянно боролся, не желая быть похожим на деда Андрея.

Мало того, что дед Андрей дал отцу свою фамилию, так она ещё и Стёпке досталась, что вдвойне подозрительно.

Но Рябовы, есть Рябовы. Другими не будут.

В один из обычных дней мир для Стёпки перевернулся. За субботним обедом, когда мальчик расправился с борщом, пловом и уже допивал компот, мама с отцом вдруг взялись за руки и огорошили новым сообщением.

– Стёпа, ты уже совсем большой, – начал издалека отец. – А каждый большой должен заботиться о ком-то маленьком.

Отец редко улыбался, потому как был взрослым. Но в этот день просто светился улыбкой.

«Что у него за таинственный повод? Усы решил подстричь?», – ещё подумал Стёпка.

– Или о маленькой, – добавила мама. – Так что мы решили подарить тебе сестрёнку.

– На день рождения? – удивился Стёпка и тут же возмутился. – Но я тоже маленький! Я ещё для себя не пожил совсем. Куда торопится?

И мальчику совсем расхотелось улыбаться.

«Сестрёнка?», – подумал Стёпка про себя: «Ни за что! Лучше велосипед. С ним мороки меньше!».

Но родители от своих слов не отказались. Сказали сестрёнка, значит, сестрёнка.

Тогда Стёпка решился на главный довод:

– А где она жить будет? С ней же комнатой придётся делиться. В зале не поместится. Мы там телевизор вечерами смотрим, когда бабушки нет. И пиццу едим, чтобы ей потом было, где крошки убирать. Чем ещё бабушкам заниматься?