Пролог. Март, 1898 года. Лесная избушка близ города Полевского.
– Положите руки на волка, – велела знахарка.
Матильда и Лиза недоумённо переглянулись, а Поля засмеялась:
– Ну же, девицы, смелее! Он вас не укусит.
И первая ухватилась за жёсткую шерсть. Знахарка и девушки последовали её примеру и словно провалились куда-то. Только видение предстало перед глазами:
…обыкновенная комната в крестьянской избе. Бревенчатые стены, печь, иконы в углу, лавки. На одной из них, в ворохе пледов, лежит маленькая девочка. Она в беспамятстве. Тяжёлое дыхание, бледная, с испариной, кожа.
Рядом восседает старуха. Перед ней, на коленях, стоит красивая, молодая женщина со скорбным лицом.
– Спасу, незаконную твою, а дальше-то что?
– Муж за границей, не знает… Отцу отдам… В приёмную семью… Главное, чтоб жила…
– Значит не подле тебя расти станет, – бормочет старуха и лицо её расплывается в довольной ухмылке. – Имя приметное, сменить надобно.
Следующее, что видят Матильда, Лиза и Поля, это та же комната, но всё изменилось.
Повсюду свечи. Они еле горят, коптят. И в их неверном свете беснуется старуха. Чёрный сгусток мрака плывёт по воздуху. Зависает над девочкой. И втягивается в её приоткрытый рот.
Зловеще бормочет старушечий голос:
– … если окропит себя человеческой кровью … до того, как ей исполнится шестнадцать… телом завладеет мелкий бес, обрядом призванный…
И вот уже мать шепчет девочке, на щеках которой расцвел нежный румянец:
– Ты будешь жить долго-долго и счастливо, ангел мой, Светлана…
Глава 1. Лиза. Август 1896 года. Нижне-Исетская волость Пермской губернии.За полтора года до событий в прологе
– Сокол мой! – громко и жеманно пропел молодой женский голос. – Твоя голубка желает этот салоп. Посмотри, какие пуговки, как они блестят. Ах, восторг! А какие розаны по подолу! Неужели тебе не хочется побаловать свою нежную супругу?
Лизу, стоящую возле прилавка с платками, этот громкий возглас вывел из задумчивости. Она заглянула в этот городок перед поездкой домой, желая повидать Никиту, и вспомнила, что нужно купить хоть какие-то подарки своей семье. Базар подвернулся удачно. Здесь торговали всевозможным товаром.
Девушка обернулась, чтобы посмотреть на вещь, вызвавшую столько восторга, и встретилась взглядом с бывшим женихом. Сердце её замерло на мгновение, а потом затрепыхалось, словно птица в ладонях.
– Никитушка! – окликнула его.
Но парень, державший под руку разнаряженную в пух и прах барыньку, восторгавшуюся пуговками и розанами, быстро опустил глаза и отвернулся к своей спутнице.
– Выбирай, – коротко бросил он ей. – Маменька поспособствует. А я отлучусь ненадолго. Ворочусь и расплачусь.
– Ты куда? – капризно протянула барынька и вновь цепко ухватила его руку, которую он только что освободил от неё.
Лиза невольно задержала на них взгляд. Рука Никиты, когда-то сжимавшая её ладонь с такой нежностью, теперь принадлежала другой.
– Сбегаю в трактир, – громко сказал Никита, явно для посторонних ушей. – Куплю твои любимые пирожные.
– Пиро-о-о-ожные? – закатила от удовольствия глазки жеманница. – Но ведь доктор…
– Душенька, – нетерпеливо перебил её парень. – Счастие твоё, отныне, моя первоочередная забота. И если пирожные делают тебя счастливой, то и бог с ним, с лекарем.
– Ты самый любезный муж на свете! – расцвела барынька и хихикнула. – Возвращайся быстрее. Мне нужно, чтобы ты одобрил покупки.
Лиза зашла в трактир, который приметила ранее. Никита уже поджидал её. Он схватил Лизу за руку и потащил в укромный угол. Затем метнулся к буфетчику, заказал пару чая и козликом поскакал назад. Лизе этот суетливый, нервный Никита был незнаком. Она его таким никогда не видела.
– Привет, Лизок! – Он наконец уселся за стол и настоял, чтобы Лиза села спиной к общему залу. – Уф, взопрел! Ты как здесь? Зачем? Следишь за мной? С ума сошла! Мы с супружницей да с маменькой её променад совершаем. А тут ты! Опасно!
