Дождь барабанил по высоким витражным окнам в стиле модерн, тяжелые, налитые свинцовой темнотой капли, падавшие с неба с методичной неумолимостью. Каждый удар о стекло отзывался глухим щелчком, будто невидимые существа, с другой стороны, пытались пробиться внутрь.
Стекла дрожали. Сквозь завесу воды Лондон мерцал, как мираж, расплывчатый, ненастоящий. Неоновые вывески галерей Сохо превращались в кляксы малинового и ядовито-синего, фары машин на Пикадилли растягивались в длинные жёлтые червяки света, окна дорогих особняков в Мэйфейре тускло светились, будто догорающие угли.
Город растворялся. Казалось, ещё немного и не останется ничего. Ни этих строгих георгианских фасадов, ни готических шпилей, ни мутной ленты Темзы. Только сырой, пропитанный электричеством воздух, в котором плавают обрывки голосов, гудки машин, далёкий смех из какого-то паба.
Где-то в этой мокрой мгле звонил колокол, глухо, будто сквозь вату. Полночь. Ветер швырнул новую порцию дождя в стекло. На мгновение в окне отразилось лицо, бледное, с тёмными впадинами вместо глаз.
С первого взгляда пространство казалось стерильным до болезненности. Но если задержаться подольше, начинаешь замечать детали, тщательно спрятанные в этой видимой простоте. Пол, не просто полированный бетон, а специальная смесь с добавлением измельчённого гранита, придающая поверхности едва уловимый мерцающий эффект, будто под ногами расстилается застывшая река с тёмными глубинами.
Стены, казавшиеся однотонными, при ближайшем рассмотрении обнаруживали тончайшую текстуру, микроскопические бороздки, нанесённые лазером, создающие иллюзию движения, когда свет падал под определённым углом. Этот эффект был едва заметен сознанию, но подсознательно вызывал лёгкое беспокойство, заставляя посетителей чаще моргать.
Кресла, обтянутые кожей, на самом деле были сделаны из инновационного материала – синтетического полимера, повторяющего структуру человеческой кожи. Он реагировал на температуру тела, едва заметно подстраиваясь под форму сидящего, создавая одновременно комфорт и смутное ощущение, будто мебель "принимает" тебя, как живое существо.
Встроенные в потолок панели излучали свет, точно соответствующий естественному спектру северного неба в ясный день. Но с одной особенностью каждые семь минут (ровно 420 секунд) интенсивность незаметно менялась, провоцируя зрачки на постоянную, почти незаметную работу. Доктор Шоу знала, что усталость глаз делает людей более внушаемыми.
На столе, среди безупречно расставленных предметов, лежал тот самый блокнот. Его страницы были пропитаны особым составом, при касании пальцы оставляли на них невидимые отпечатки, которые можно было проявить специальным сканером. Ни один гость не догадывался, что каждое его движение, каждый жест, каждый нервный почерк тут же анализировались скрытыми датчиками.
Даже часы на стене были частью системы. Их циферблат, кажущийся обычным, на самом деле представлял собой жидкокристаллический экран, способный в нужный момент отображать специально подобранные изображения, абстрактные узоры, активирующие определённые зоны мозга.
Кондиционер работал не просто так. Система тонко регулировала ионный состав воздуха, в определённые моменты увеличивая содержание кислорода, чтобы стимулировать ясность мысли, или добавляя микроскопические дозы определённых ароматических молекул, влияющих на эмоциональное состояние.
В углу стояла почти незаметная небольшая скульптура – абстрактная форма из чёрного базальта. Но если посмотреть на неё под определённым углом, можно было разглядеть… Нет, показалось. Хотя нет, действительно, на секунду мелькнуло что-то, напоминающее человеческий профиль, а может это просто игра света.
