- Сонька! Сонь-ка-а-а!..
Блин!.. Тёть Лена зовёт.
Выскакиваю из коровника.
- Тёть Лен, что случилось?
- Сонька, сколько тебя можно звать? Ходи сюда, глухня
стоеросовая!
Иду. А что остаётся? Тёть Лена не любит, когда её не
слушаются.
Она вообще-то не злая. А обзывается просто по привычке. У нас в
деревне все так друг с другом общаются. Это считается нормой.
В детдоме тоже постоянно обзывались. Но не так. Обидней, злей,
жёстче. А тёть Лена, считай, по головке погладила, приласкала.
- Что, тёть Лен? - подхожу ближе.
- Чё-чё? Зову, значит, надо! Ты где шляешься?
- Так в коровнике убираю. Сами ж сказали.
- Сказала... - женщина бурчит, но тон уже пониже. - Значит, как
уберёшься, иди на поле. Митьке пожрать отнеси. Да воды не забудь, а
то знаю я тебя, балбесину! Опять парень будет сухомяткой
давиться.
Ой, ну прям!.. Митька её без какого-нибудь освежающего напитка
скотину пасти не ходит. Правда, освежающей он, в основном, считает
самогонку. Напьётся и спит где-нибудь под кустами, а я вечером
хожу, коров да коз по кустам собираю.
- Ладно, - бурчу. - Ещё что надо, или я пошла?
Тёть Лена окидывает меня задумчивым взглядом и поджимает
губы.
- Ничё пока. Иди. Если надобно будет, позову.
Бреду обратно в коровник.
Не то, что бы я животных не люблю, но не деревенский я житель,
вот ни разу.
Пока сгребаю навоз пополам с соломой и опилками, вспоминаю, как
мы с мамой раньше хорошо жили.
Мама...
Смахиваю слёзы.
Мама родила меня в двадцать, после второго курса института.
Папаша мой от нас открестился, ещё когда узнал о беременности.
Назвал маму шлюхой и отправил по известному адресу.
Вернувшись в деревню с пищащим кульком на руках, она и там
получила от ворот поворот.
- Перед кем ноги раздвигала, к тому и иди! А от меня помощи не
жди. Мне беспутная дочь не нужна, - сказал дед и захлопнул перед
плачущей мамой дверь.
Мама уехала обратно в город.
Лето мы прожили в общаге. Мама устроилась на работу, а со мной
по очереди сидели её подружки и однокурсницы.
Осенью встал вопрос ребром - новая коменда категорически
запретила младенцу находиться в общаге.
- Есть Устав, и там сказано, что в общежитии могут проживать
только студенты, - презрительно скривила губы бабища. - Так что,
милочка, либо определяй свою девку куда-нибудь, либо съезжай.
Так мама и не доучилась. Сняла за копейки маленькую комнатку в
частном доме у старенькой бабушки. Каждый день она на несколько
часов ходила на подработку, а со мной в это время сидела бабуля.
Долгое время я даже не знала, что она неродная.
Так на случайные мамины подработки и дотации от государства и
жили.
Потом я подросла и пошла в школу.
Там тоже несладко было. Одета беднее всех, на
шторы-полы-окна-парты не сбрасывалась, да и характер подвёл - не
зубастая совсем. В общем, периодически мне доставалось от
одноклассников.
И я научилась чуять неприятности и быстро от них бегать. Вот как
только зуд пониже поясницы появляется - беги! Думать - куда, зачем
и от чего бежала - буду потом. Столько раз меня эта чуйка
выручала!..
Мне двенадцать было, когда зудеть начало, не переставая. Уж что
я только не передумала, как только ни бегала. А оказалось, не от
того и не туда бежала.
Внезапно заболела мама. Просто слегла в один день с температурой
и больше не встала...
Что было на похоронах, кто их организовывал, кто за что платил -
не помню. Бабуля говорила потом, что деньги всей улицей собирали.
Маму многие знали и любили. Она почтальоном работала последние
годы, вот и "пригодились" знакомства, чтобы проводить её в
последний путь...
А через три дня за мной пришли женщины из опеки и забрали в
детдом.
Бабуля хотела стать моим опекуном, но ей не разрешили. Возраст.
Через два месяца не стало и её. Это я потом узнала, когда до бабули
неделю не могла дозвониться.
